Вечерняя охота началась удачно. В первом загоне убили трех коз, одну из них подстрелил Сергей. В следующий – еще двух. Сергей подумал: на этом охота будет закончена, куда мясо девать? Роту, да что там роту, полк накормить можно! Но ошибся.
Алексей Евсеевич повел их ставить новый загон. Перевалили хребет, вышли на поле. Аркадий Аркадьевич расставил номера на опушке. Сергей присел на пенек, положил ружье на землю. Слева от него, метрах в ста, первым номером стоял Женька.
Солнце уже коснулось леса, далеко в распадке начала собираться дымка. Было тихо, тепло, и казалось, так будет еще долго-долго, но он знал, пройдет еще неделя-другая, опадут листья, и кругом станет голо и свободно. Затем начнется ветер, пойдет дождь, а следом и мокрый снег, но его уже не будет здесь, скорее всего, никогда. Он, как перелетная птичка, попал сюда случайно, присел на пенек, чтоб уже через секунду улететь дальше, а потом и вовсе исчезнуть. Навсегда. Был и не был.
Снизу, откуда должны были идти загонщики, щелкнула ветка. В следующее мгновение Сергей увидел двух коз. Прямо на него шла наметом крупная самка, и следом за ней прыгала маленькая козочка. Время от времени коза оглядывалась, выбирала верное направление, и Сергей подумал: видно, она уже не раз попадала в подобный переплет. Метрах в двадцати коза увидела Сергея. Он был готов поклясться: в ее блестящих, как отполированные черные пуговицы, глазах мелькнул предсмертный ужас. Козочка, как ни в чем не бывало, обошла застывшую на полдороге мать и подскочила Сергею прямо под ноги.
– А ну, пошла! – шепотом погнал ее Сергей. – Пошла, пошла, чтоб я тебя здесь не видел.
Козочка некоторое время удивленно разглядывала его, затем бросилась обратно к матери. Та шарахнулась и, круто развернувшись, махами пошла вдоль опушки через поле, покачивая белым, точно прилепленным на зад, флажком. Поворачивая вслед за нею голову, Сергей краем глаза зацепил Женьку, он тоже заметил коз и, приподняв ружье, ждал. Коза шла прямо на него.
– Не стреляй, Жень, не стреляй! – крикнул Сергей. Но поздно. Сухо и зло стеганул тишину выстрел. Словно не веря, что все уже кончено, коза сделала еще один отчаянный прыжок и, как подкошенная, рухнула на траву. Козочка подскочила к ней и остановилась. Брюхин вновь повел ружьем.
– Не стреляй! – закричал Сергей и, прямо от живота, с обоих стволов ударил Брюхину над головой. Он хотел напугать, послал картечь над головой и не ожидал ответной реакции. Женька резко развернулся и выстрелил в него, но промахнулся – рядом с головой, совсем не страшно, пропела картечь.
– Ну ты, афганская сука, ты что делаешь? – прыгнув за сосну, заорал Брюхин. – Только шевельнись – прикончу!
Сергей бросил на землю ружье, опустился на пень, ничего не соображая.
– Ну и падаль же ты! – выглядывая из укрытия, кричал Женька. – Привык убивать людей.
– Сам ты падаль! – выдохнул Сергей. – Она заслужила жизнь, она ее уводила. А ты, ты… – Он вдруг почувствовал, что плачет, – ты ее убил!
– Послушай, истеричка. За такие штуки я тебя, как и Ахмета, упрячу, – пригрозил Брюхин.
Но Сергей не слушал его, в голове раскаленной точкой пульсировала одна и та же мысль: еще немного, и они бы поубивали друг друга. От этой мысли на душе стало гадко. Неужели между ними накопилось столько зла, что было достаточно крохотной искры, чтобы произошло короткое замыкание?
