В дальней комнате послышался какой-то звук, и Галка замерла. Это что, вор?! А если это… дед подкарауливает?!
Дверь в комнату слева вдруг распахнулась, чуть не доведя девочку до инфаркта, и из нее выглянула знакомая субтильная фигура.
– Лешка! – заорала Галка, уже готовая броситься. – Ты вообще офигел?! Ты чего здесь забыл?! – Подросток побледнел и будто сжался, и она с запозданием вспомнила, как он говорил, что не любит, когда кричат. Но ее уже было не остановить. – Ты вообще где был все это время?!
– Тут и был, – как-то виновато промямлил он в ответ, и Галка вдруг с сочувствием подумала, что ему, вероятно, очень часто приходится оправдываться. – Ты убежала встречать бабушку, потом забежала, взяла телефон и опять убежала. Я тебя долго ждал.
Вопрос, почему он не ушел домой, застрял у Галки в горле. В принципе, можно не спрашивать. Но что-то тут не сходилось.
– Бабушка упала на лестнице и ногу сломала. Я вызывала «Скорую». А ты ничего этого не слышал?
Лешка опять смущенно кашлянул.
– Я, кажется, уснул, – признался он.
– Да уж, – фыркнула девочка. – Очень вовремя!
– Бабушка в порядке?
– Не знаю, – огрызнулась Галка. – Черт! Надо родителям позвонить! Они же не знают ничего!
Схватив телефон, девочка застыла. Не так-то просто сообщать плохие новости. А она ведь до сих пор не знала, что с бабушкой. Написать проще, но что писать? Ба приехала, упала на лестнице, ее увезла «Скорая», диагноз неизвестен?
Отвлекая ее от тяжелых раздумий, телефон зазвонил сам. Чувствуя, что с души сваливается целая тонна, Галка ответила.
– Але, баб?
– Галочка? – Голос в трубке был хоть и утомленным, но жизнерадостным.
– Бабуль, – снова чуть не расплакалась девочка. – Ты как?
– Ну что ты, моя птичка. – Даже в такой ситуации бабушка больше думала о внучке, чем о себе. – Я живее всех живых. Только приехать к тебе не смогу. Ничего страшного, просто немножко нужно полежать в больнице, пока кости не срастутся как надо.
– Почему? – удивилась девочка. – Когда Вовка ногу сломал, он почти сразу домой приехал.
– Твой Вовка, – проворчала Валентина Анатольевна, – щегол. Костыли под мышки – и попрыгал. На молодых все заживает как на собаке. Да и сломал он голень, а я – сустав. Тут все похитрее будет.
– Сустав! – ужаснулась Галка, хотя все равно не поняла, в чем разница.
– Ничего страшного, – поспешила успокоить бабушка, безошибочно распознав во внучкином голосе панику. – Просто нельзя, как Вовка твой, на следующий день по турникам лазить. Пока срастется, полежу в фиксаторе. Ты меня не навещай, мало ли что случится. И родителям тоже не говори, нечего их беспокоить.
– Ну баб… – с сомнением начала внучка.
– Не надо, Галочка. – В голосе Валентины Анатольевны появились просительные нотки. – Ты девочка большая, мы с тобой будем перезваниваться. Палата у меня хорошая, соседки и того лучше. А Сережа с мамой твоей так намаялись с этим переездом, а тут еще я. Приедут – расскажем.
– Ага, а на меня потом всех собак спустят, – проворчала Галка. – Что смолчала.
– Птичка, ты же любишь маму с папой, – перешла на шантаж бабушка. – И сама знаешь, что им нужно отдохнуть. Ну, сорвутся они, приедут сюда, и что? Быстрее от этого я не вылечусь. А ты девочка самостоятельная и способна сама за собой присмотреть. Только очень тебя прошу, не выходи из дома. Город чужой, мало ли что…
– А в магазин? – хмыкнула Галка.
– Только если туда, – уступила Валентина Анатольевна. – Но потом сразу же назад!
