Большая река течёт тихо - страница 19

Земли у Елены и Степана было немного, поэтому Степан больше работал, скажем так, на отхожих промыслах. Долгое время был пильщиком на тартаке. Тартак – это такая своеобразная пилорама, где брёвна распиливают вручную специальными пилами. Втаскивали бревно на высокие козлы. Один или два человека влезали наверх, столько же находилось внизу, и при помощи длинной пилы распиливали бревно на доски или брусья. Несладко приходилось тем, кто внизу. Хоть пилу тянуть вниз легче, чем вверх, но зато на них сыпались все опилки. На голову, на плечи, в лицо, в глаза. У Степана по той причине потом всю жизнь слезились глаза, болели, были красные вывернутые веки. И хоть работа была не из лёгких, но всё же можно было заработать хоть какие-то деньги. Благодаря этому, скопив немного, они решили построить собственную хату, не всё же жить в этой клети. Здесь же, на этом дворе, и начали строить. Но, чтобы закончить, средств не хватило. В то время западная часть Беларуси входила в состав буржуазной Польши. И польские власти им предложили такой вариант: дескать, мы вам помогаем достроить хату, а вы нам её сдаёте в аренду под школу на пять лет, и только после этого срока она будет ваша. Елена и Степан согласились на это условие. Продолжали жить в клети, но радовались теперь, теша себя мыслью, что через пять лет справят новоселье в новой собственной хате.

Ближе к концу жизни свекровь – мать Степана – поняла и оценила, что жена старшего сына всё же самая лучшая невестка. И уже когда лежала больная, то еду из рук ни от одной невестки не принимала, только от Елены. Даже своим дочерям не доверяла: не желала, чтобы они её кормили.

Степан позже ушёл с тартака в рыболовецкую артель. Они выходили на лодках в Припять и забрасывали сети, ловили рыбу. Впоследствии эта рыболовецкая деятельность даже спасла его от призыва на фронт.

После того как Сусанну отправили к родителям, через какое-то время Поля с детьми вновь вернулась в дом Скарабеевых. С ней стал жить Иван, теперь единственный оставшийся в живых из братьев. Полина стала его женой. Как это произошло? Можно предположить несколько версий. Первая. Поля Ивану нравилась и раньше. И когда Сусанны не стало в их доме, он сказал матери, что неплохо бы было вернуть Полю с детьми, мол, я хочу с нею теперь жить. Вторая. Мать сама предложила ему такой вариант. Мол, плохо в доме без хозяйки, а я уже старая, тяжело без помощницы, не позвать ли нам обратно вдову покойного Бориса, да ты жил бы с нею. Но более вероятной нам представляется третья версия.

Полине с Иваном, уже после того как она ушла из их дома, хочешь не хочешь, приходилось встречаться и общаться. Где? Да на том же поле, на сенокосе. Ведь выделенная ей земля являлась частью их земли – то есть долей покойного Бориса. Молодой мужчина, молодая женщина, к тому же хороша собой. Вполне возможно, что, когда остались друг с другом наедине, между ними могла произойти физическая близость. И после этого молодая женщина могла оказаться в положении. При очередной встрече намекнула на подобное обстоятельство деверю (брат мужа). Тот сначала этому не придал значения, она и в другой раз сказала. Не поверил или, например, отшутился: мол, а кто тебя знает, от кого это, может, ты, кроме меня, ещё с кем-то встречаешься. А потом уже и сам обратил внимание на её округлившийся живот. И тогда принял решение, что надо что-то делать. Например, предложил матери вернуть Полину с детьми обратно в их семью. Мать, может, сначала не слишком и обрадовала подобная перспектива. Скажем, она думала, что сын женится теперь на молодой девушке, коль первый брак оказался неудачным. Но, поразмыслив, решила: пусть будет, как уже начало складываться. Здесь тоже есть свои плюсы. Дети покойного сына будут под присмотром, родной дядя и родная бабушка теперь будут с ними. Притом эту Полю они хорошо знают, и она их тоже. А то придёт вновь чужая, незнакомая в их семью. Хорошо, если хорошая, а, не дай Бог, вновь как Сусанна. Обжёгшись на молоке, дуют на воду. Да и земля не будет дробиться, вернётся обратно, что было уже отделено. Да и неплохая она, эта Поля: скромная, работящая, пусть живут с Иваном, коль уж так получилось.