Ланин вдруг с некоторым мистическим ужасом подумал о том, что отец ушел из жизни как раз в возрасте пятидесяти лет. То есть, сейчас они сравнялись, стали ровесниками. А он как-то забыл про это обстоятельство, более того, даже никак не отметил очередную дату его ухода. Просто она выпала из памяти. Такого с ним раньше не случалось; даже если по разным причинам не было возможности посидеть, накрыть стол, он отмечал ее мысленно. Что-то с ним, в самом деле, творится непонятное, если он забывает такие важные события.
Ланин принял душ, но он его почти не взбодрил. Ему даже на секунду показалось, что у него ноет сердце. Он испугался, не случится ли с ним инфаркт, как с отцом, от которого тот не оправился. И очень быстро сошел в могилу.
Но буквально через пару минут Ланин понял, что тревога ложная. По крайней мере, пока; всего лишь разыгралось воображение, а сердце на самом деле не болит.
Ланин немного успокоился, так как мысль о смерти его напугала. Ему еще хочется пожить. Он же всегда опасался плохой наследственности, врачи ему регулярно советовали, учитывая то, как ушел отец, заниматься профилактикой. Но он пренебрегал этими рекомендациями. То было некогда, то неохота. Но теперь, дал Ланин себе слово, в ближайшее время он пойдет на прием. Пусть его осмотрят со всех сторон, а то ненароком…
Ланин поймал себя на том, что он размышляет о чем угодно, даже о смерти, лишь бы не думать о необходимости уже совсем скоро дать ответ Шулятьеву. Но глупо обманывать себя, это не принесет никаких результатов. Надо позвонить Шулятьеву и сказать ему… Правда, не ясно, что именно. Он по-прежнему ощущает, что внутри него по-прежнему не оформилось окончательное решение. А осталось всего пару часов до звонка. Так что решать надо срочно.
Внезапно раздался звонок в дверь. Ланин нисколько не сомневался, что заявился Абелев снова агитировать его. Но на пороге стояла Одри, его дочь. Вот уж кого он не ожидал сегодня увидеть, так это ее. Да еще столь рано.
В свое время, Ксения, поглощенная своей кинокарьерой, не очень хотела рожать. И ему пришлось потратить немало усилий на уговоры. Родилась девочка, которую Ланин назвал Обри, в честь актрисы, которую он когда-то обожал, Одри Хепберн.
Когда они жили с дочерью вместе, между ним и ею царили очень тесные и нежные отношения. Когда он расстался с ее матерью, Одри осталась жить в новой семье. И все сразу же рухнуло, за этот год они виделись всего несколько раз. Сначала он пытался их разлуку восполнять частыми звонками ей, но она разговаривали с ним как-то неохотно. И через какое-то время Ланин почти перестал беспокоить ее, только в том случае, если возникало какое-то неотложное дело. А оно возникало крайне редко.
Одри была похожа на свою мать, такая же ослепительно красивая. И ничего удивительного в том, что пошла по ее стопам, тоже училась на актрису. И уже пробовалась в кино, сыграла в нескольких эпизодах в каких-то сериалах. Для девятнадцати летней девушке начало было не самым плохим, хотя Ланин понимал, что некоторые ее ровесники стартовали успешней, у них уже были серьезные роли. Но уж такая судьба у людей этой профессии, очень многое зависит либо от протекции, либо от удачи. Но протекция у нее будет, учитывая за кого вышла замуж его жена.
– Рад тебя видеть, хотя и не ожидал, – сказал Ланин, целую в щеку дочь. – Проходи.
Одри вошла в квартиру и огляделась.
