- Ну-ну, зачем же так? Три золотых и вы пережили ту зиму. Три золотых и у вас снова появилась скотина и шанс выжить. Тебе мало трех умерших от голода детей? Четвертый же живой.
- Будь ты проклят!
- Не сопротивляйся женщина! - зашипела тьма, которая начала собираться в густой комок. - Я все равно возьму свое! Ты продала свою кожу! Она по праву моя!
Дальше последовал удар безумной боли, который заставил женщину выгнуться и во все горло закричать. Сгусток в этот же миг проскочил внутрь ее рта, заткнув истошный вопль боли. Секунда и из тела женщины ударили сотни игл сотканных из тьмы. Еще одна секунда и иглы скрываются внутри тела. Из ран тут же начинается медленно и неохотно сочиться кровь. В то же время, кожа начинает ходить волнами, словно под ней оказалась несколько десятков мышей. Тело начинает набухать и из ран сочится кровавое месиво. Перемолотые в мелкую крошку кости перемешанные с мелкими частями внутренностей выходят через раны красным мясным пюре.
Спустя полчаса, тело приходит в норму и женщина открывает глаза, наполненные тьмой и встает на карачки..
- Еще свежее, - произносит она и макает палец в кровавое пюре. Облизнув его длинным раздвоенным языком, она улыбается обнажив острые как иглы зубы.
Тут взгляд чудовища натыкается на раны в коже, через которые уже начинает вытекать тьма вместо крови.
- Нитки и иголка, - шепчет существо. - Где-то тут должны быть нитка и иголка.
***
Суонь заметил, что надзиратели собрались вместе, чтобы пообедать, и опустил руки с тяжелым инструментом. Кирка была слегка погнутой, а деревянная рукоять грозила развалиться уже второй день. Однако, исхудавший мужчина берег ее изо всех сил. За порчу государственного имущества пороли плетьми и он прекрасно понимал, что пережить их у него шансов не много.
- Будь оно все проклято, - прошептал он глядя как стражники собираются в небольшом домике, возведенном на скорую руку.
Облизнув губы, покрытые трещинами, он обернулся к бочке с водой. Долго не раздумывая он отправился к ней.
- Суонь! Стой! Нельзя! - прошипел махавший рядом киркой мужчина. - Только по команде охраны!
Однако тот уже не слушал. Едва волоча ноги он подошел к бочке, подхватил стальную миску, стоявшую на земле, и зачерпнул воды. Жадно глотая воду, так, что она текла по лицу и бежала с подбородка, он опустошил миску и тут же зачерпнул вторую. За ней третью.
Грохот от ударов инструмента стал затихать и на каторжанине скрестились взгляды других заключенных.
- Что ты творишь, ублюдок?!! - подскочил к нему другой заключенный со следами рубцов на спине. - Ты хочешь, чтобы мы остались без еды? Или думаешь, что у тебя много шансов пережить порку?
Мужчина схватил его за руку, в которой Суонь держал миску с водой, но тот ее вырвал и вновь зачерпнув воды, демонстративно неторопливо начал делать глотки, смотря заключенному прямо в глаза.
- Они забрали у меня детей, убили жену и родителей, - произнес он после очередного глотка. - Они забрали все, что у меня есть! А я могу только забрать у них воду. Это все, что я могу...
- Прекрати! Ты подставляешь всех нас! - рыкнул каторжник и оглянувшись произнес: - Работать! Если они услышат, что мы не работаем, то снова накажут!
Вновь послышались удары инструмента, и вспыливший преступник повернулся к Суонь. Однако сбоку от него оказался полупрозрачный старичок.
- К-к-кто ты? - заикаясь произнес он.
