К тому времени я уже ходил, опираясь на палку. Другая моя рука лежала при этом на плече девочки, которая старалась поддерживать меня при ходьбе. С таким же успехом можно было соломинкой поддержать каменную башню, но Лани ни за что не хотела отказаться от своей роли. Вот во время одной из таких прогулок и произошло событие, которое ещё раз повернуло наши судьбы.
...........................................................................................
Мы шли по королевскому саду, молчали и думали каждый о своём. Я размышлял над словами девочки. Для меня не было секретом, что маленькая зомби привязана ко мне, как и я к ней, но одно дело привязанность, а другое… Она меня что, любит? Если и так, то это не любовь женщины к мужчине – Лани ещё мала для таких чувств и будет мала для них, сколько не прожила бы на этом свете. Чудом было то, что зомби вообще испытывает любовь. Любовь это чувство живых, а зомби… Или я ошибаюсь? Но в чём? В любви или в Лани? Почему мне кажется, что она не совсем зомби? Или не такая зомби, как прочие?
Я сделал ещё пару стариковских шагов и вдруг почувствовал, что под моей левой рукой больше нет живой опоры. Я оглянулся.
Лани стояла, закрыв глаза, а на её плечах лежали две тонкие изящные руки, которые я узнал бы из множества других, ведь это их я всегда целовал с такой радостью. Сначала я увидел только руки, но в следующую секунду понял, в чём дело. За спиной девочки переливался зеркальный фантом в виде человеческой фигуры, и этот фантом не мог быть никем, кроме…
Королева скинула капюшон зеркального плаща-невидимки, и я увидел её лицо с глазами полными слёз.
– Прости! – сказала она, взглянув на меня так, словно была не августейшей особой, а набедокурившим ребёнком, полным раскаяния.
– За что? – спросил я, забыв удивиться тому, что мы не поприветствовали друг друга и разговариваем на «ты», словно снова стали подростками, которых взрослые свели, чтобы познакомить, прежде чем разлучить навсегда, посадив на два противоположных трона.
– За всё, – ответила королева неопределённо. – И за Лику тоже. Прости, но я вынуждена её забрать – так будет лучше!
За Лику? И тут до меня дошло – погибшую маленькую служанку звали – Ликолания. Это я назвал её – Лани, взяв вторую часть полного имени. Но королева, которой девочка тогда прислуживала, при жизни называла её – Лика, по первой части… Но, что значит – она вынуждена её забрать?
Я открыл рот, чтобы задать этот вопрос, а заодно не менее тысячи других, накопившихся у меня за последнее время, но вдруг глаза королевы округлились, и она резко выбросила руку вперёд, словно указывая на что-то за моей спиной! При этом с её пальцев сорвалась гибкая зелёная молния, свистнувшая у меня над ухом, как удар бича!
В ту же секунду позади меня раздался короткий вопль, и, обернувшись, я увидел человека, отчаянно боровшегося с «зелёным душителем». Возле его ног валялся кинжал, точно такой же, каким год назад убили Лани.
Я уже как-то рассказывал, что «зелёный душитель» очень эффективное и почти неотвратимое оружие демиургов. В меня кидали такую штуку. Единственный способ защиты от кровожадного растения, это разрубить его в полёте. Если оно захватило хотя бы один палец человека, то палец этот лучше отсечь, так-как сотни корешков-стрекал тут же впиваются в кожу и проникают сквозь плоть до самых костей. Отдирать от себя цепкие стебли уже бесполезно. Они тут же свяжут руки, а через несколько секунд так стянут всё тело, что не понадобится даже перехватывать горло, чтобы лишить человека дыхания. Впрочем, горло зелёный убийца тоже не забудет. Я выжил тогда только благодаря ловкости моих гвардейцев. Фехтование у них доведено до совершенства, и стороннему наблюдателю бывает, кажется, что мечи сами выпрыгивают из ножен им в руки.
