Он тут же разделся и, отбросив одеяла, улегся на постель. Его нетерпение проявилось весьма наглядно, но любовника это не смущало. Их роман длился уже второй год и перешел из стадии романтического ухаживания в полусемейную идиллию. Если Галю это и не вполне устраивало, Тимофей Анатольевич своим двусмысленным положением не тяготился. Он прожил с супругой пятнадцать лет, и последние пять они сосуществовали как два приятеля или родственника. Каждый жил своими интересами и своим кругом. Им обоим не хотелось ничего менять в ходе устоявшегося быта. С начала Большой войны они по-человечески сблизились. Но это была уже другая близость, к лирике отношения не имевшая. Его жена Даша, скорее всего, догадывалась о неверности мужа, но ревности не проявляла. Она, кажется, вообще на эту тему не имела мыслей.
Галю же, как всякую нормальную женщину, затянувшийся статус любовницы смущал. Она изредка поднимала щекотливый вопрос о браке, но откровенно настаивать на разводе Тимофея с Дашей не решалась. Особенно после того как он уехал военным корреспондентом на фронт. К тому же лишних денег ни у него, ни у нее не водилось, и о покупке квартиры оба мечтать не могли. Призывать же любимого к разделу семейного жилья ей в голову не приходило. Зная Тимофея, она догадывалась, что он этого делать не будет, и в душе была с ним согласна. Она и любила Тему за широту и отсутствие в коре его мозга меркантильной ячейки. А сама жила в малюсенькой квартирке с астматической мамой и пригласить его к себе и вовсе не могла. Так и тянулся их роман, застыв в переходной стадии. Иногда ездили на выходные к нему на дачу, иногда он выпрашивал ключи у друзей. Тема вернулся из госпиталя, и они снова стали встречаться, где придется. С Клименко им повезло. Тот отсутствовал уже месяц, и любовники, наконец, смогли уже в Москве насладиться обществом друг друга без спешки и нервозности. Но хозяин квартиры два дня назад прислал Теме электронное письмо, сообщив, что его командировка подходит к концу. Игорь Клименко, будучи тактичным человеком, понимал, что, вернувшись без предупреждения, может поставить друга и его приятельницу в неловкое положение.
Утром Тема несколько раз ему звонил и, не застав дома, решил, что сегодня они еще разок смогут воспользоваться гостеприимством хозяина в его отсутствие.
– Господи, хоть бы простыней накрылся, – среагировала Галя на откровенный призыв возлежащего на постели друга. Но, оглядев свежий шрам возле левого плеча, тяжело вздохнула:
– Бедненький ты мой…
– Ладно, иди ко мне. Сколько можно копаться! – Поторопил возлюбленную Тимофей Анатольевич, с трудом дождавшись, пока она присядет на постель. Наконец получив желанное тело, он наслаждался обладанием, не слишком заботясь об ответной женской реакции. Ему было хорошо, а она еще заведется. Гале часто требовалось гораздо больше времени для интимного настроя. Но сегодня ее отстраненная податливость затянулась. Удовлетворив первый накат страсти, он спросил:
– Ты чего сегодня, как неживая? Со мной после ранения что-то не так?
– Так? Не так? – Мы же не в Киеве, на майдане… – Улыбнулась Галя: – Ты доволен, значит все так.
– Чего это ты вдруг Хохляндию вспомнила? – Удивился Тимофей Анатольевич, не поняв странной ассоциации любимой.
– На носу юбилей их Оранжевой революции. У нас передовую о них дали с премьером на обложке. После того как турки совершили военный переворот, черноморский нефтепровод попал «Аль-Каиде» в руки. Понимаешь, что это значит? Снова приходится договариваться с хохлами. Вот и передовицу о них выдали.
