Мне вдруг стало так приятно от мысли, что этот бездомный человек был настолько добрым и благодарным человеком, что захотел помочь мне хотя бы в мелочах. Давно обо мне так не заботились. Я прониклась его поступком и сильнее загорелась желанием отплатить добром за добро.
— Спасибо за все! — искренне поблагодарила я. — Теперь моя очередь помогать. Пойдем в полицию. Надеюсь, там нам повезет и тебя уже кто-то ищет.
Константин как-то неуверенно кивнул, и через полчаса мы прибыли в отделение полиции.
— Здравствуйте, а с кем я могу поговорить по поводу пропавших людей? — заглянула я в окошко дежурного.
Он в свою очередь окинул нас взглядом, задержавшись на Косте и его местами порванном пальто, и с нескрываемым пренебрежением уточнил:
— Зачем вам?
— Я бы хотела помочь этому человеку. Возможно, у него есть дом и семья, — попыталась я объяснить, но меня кто-то перебил.
— Улица – дом наш родной, ик, — послышался голос за моей спиной.
Я обернулась и увидела, как полицейский вел очень неопрятного вида человека. Мужчина был стар и пьян, его уста растянулись в гнилой улыбке, а из непонятного цвета бороды, казалось, виднелись крошки. Когда бомж прошел мимо, его повело в сторону, и пьяница задел меня плечом.
— Упс, пардоньте, краля! — склонился он в кривом реверансе. Я же почуяла такое зловоние, что отшатнулась и отвернулась обратно к окошку дежурного.
— Ну, и чего таким помогать? — недовольно покачал головой полицейский. — Они только и умеют красть, да пить.
Я бросила взгляд на Костю. Когда я его встретила, он не был пьян и от него так не пахло. Да и разговаривал он со мной очень вежливо. Он был совершенно не похож на того бездомного, которого сейчас провели мимо нас.
— Константин другой. Он никогда не будет воровать, я верю. Он говорит, что потерял память и…— утверждала я, но дежурный только хмыкнул, видимо не поверив.
— Этот, — кивнул он на пьяницу, — тоже много что рассказывал. Он и банкиром был, и президентом, и хозяином ювелирного магазина! — рассмеялся дежурный. — А на деле он Вовка Косяк – наркоман и пьяница. Вон, избил сожительницу и опять за решетку.
Я еще раз взглянула на Константина. Тот сочувствующе глядел на бездомного, и мне не удалось представить своего знакомого в тюремной робе.
— Я хочу написать заявление, — более настойчиво произнесла я.
— Пишите, — дежурный положил передо мной какой-то бланк и ручку. Мы с Константином отошли, еле заполнили все графы и отдали бумагу полицейскому. После чего дежурный, вздохнув, кому-то выкрикнул:
— Маслов, проводи.
Нас проводили в кабинет, где мужчина в форме начал задавать нам вопросы.
— Имя, фамилия, отчество, — безжизненным голосом проговорил полицейский.
— Наверное, Константин, — неуверенно ответила я.
— Что значит «наверное»? — раздраженно спросил мужчина в форме и отвел взгляд от экрана компьютера. — Шутить вздумали?
Я активно замотала головой.
— Нет-нет, что вы! Он просто ничего не помнит ничего, — затараторила я. — Не могли бы вы посмотреть, может, кто пропадал недавно? Или кого-то ищут с похожими приметами? — попросила я сотрудника полиции.
Мужчина посмотрел на меня, нахмурив брови. Он зачем-то спросил мое имя и попросил документы, а потом, шумно выдохнув, начал щелкать мышкой.
— Как я без имени и фамилии искать буду? Полных лет хоть сколько ему? — спросил полицейский, но мы только покачали головой. Мужчина долго смотрел в компьютер и после произнес: — Нет таких, не проходит по базам. Дел на него не заведено, но вы, гражданка, будьте поосторожнее с ним. Не помнит, видите-ли… Медицинское освидетельствование хоть проходил?
