Возникло неприятное ощущение возле сердца. Старик стал растирать левую сторону груди.
«Врачи правы, отлетался ты. Раньше такого не было, а за этот полёт уже второй раз. Не надо расстраивать себя нехорошими мыслями».
Раздался стук в дверь, которая сразу отворилась.
– Антонович, идите завтракать, я уже приготовил, – пригласил его Быков.
– Иду, Андрей, – ответил он, встал с дивана и подумал: «Не подождал, когда отвечу на стук, сразу вошёл. Этот Быков парень не плохой, и пилот из него будет хороший, но фамильярен и развинчен. А, да ладно тебе брюзжать».
Клиновой ел молча. Быкову хотелось чем-то развеять его грустные мысли. Он понимал, что слова сочувствия прозвучат фальшиво. Оставалось только спровоцировать старика на воспоминания. Старики любят вспоминать «дела давно минувших дней», особенно в присутствии молодёжи. К тому же Быков знал, что Клиновой был в числе тех первых, кто штурмовал надпространство. Старику есть что вспомнить.
– Антонович, я на карте нашёл пик Криксона. Это между Землёй и Фэстой. От него до Фэсты полсуток полёта. Он сейчас находится где-то между нами и Фэстой. Какой-то странный пик. Он то появляется, то исчезает. Странно, совсем близко от Земли, а изучать его никто не собирается.
– Да, я помню, Андрей. Кажется, в году пятидесятом или пятьдесят первом, не помню точно, эта сенсация наделала много шума. Но, потом открыли складчатую систему Храповникова, и после этого я что-то не помню, чтобы о нём упоминали. А после открыли действие надпространства на рамные конструкции, и о пике Криксона совсем забыли. А в открытии, что в надпространстве рамные конструкции самопроизвольно вращаются, разочаровались, поскольку это не привело к каким-то значительным научным прорывам.
Быков знал, что это интересное свойство надпространства открыл сам Клиновой, и ему было интересно разговорить старика.
– Антонович, как вы заметили это? Ведь до вас тоже выходили в надпространство из кораблей, но никто этого не увидел, – воспользовался ситуацией Быков. Он был уверен, что старик сейчас разговорится.
– Просто мне повезло. Конструкторы запроектировали новую антенну и новое место для неё. Не совсем удачное место, кстати.
– Старик немного задумался, откусил от бутерброда, запил чаем, покрутил левый ус пальцами. Взгляд его стал как бы обращённым внутрь, в себя.
– Мы тогда летели на Каболус. Это известная планета, ты должен знать, где она. Это сейчас туда лететь восемь с половиной суток, а тогда мы тарахтели по надпространству три недели с лишним с тремя манёврами.
Рассказывал он неторопливо, делая паузы. Быков вдруг понял, что старик смотрит на него, но видит и чувствует то, что давно уже пережил.
По тем временам это был очень далёкий перелёт. Люди изнывали от безделья. Наблюдать в надпространстве было решительно нечего. Вернее, отсутствовали средства исследования. До одурения играли в шахматы, читали, отсыпались перед штурмовой работой на Каболусе. Даже смотреть на панорамный экран было делом бесполезным – за ним только темнота. Казалось, что он вымазан снаружи смолой.
Неожиданно для всех начальник экспедиции объявил, что нужен доброволец, чтобы установить приборы на обшивке корабля. Эти новые приборы должны были якобы зарегистрировать и измерить какие-то параметры надпространства. До этого всяких приборов устанавливали множество на других кораблях, но они так и оставались бесполезными игрушками. Но эти приборы были свежеизобретёнными. Их авторы утверждали, что вот теперь-то надпространство откроет все свои тайны.
