– Ты служишь Магнификату. – Это был не вопрос, а утверждение, причём исполненное брезгливости и лёгкого недоумения, словно Рилмок признался в обирании нищих. Юноша вздрогнул. Он знал, что стихиали не сильно жалуют Магнификат, особенно в последнее время, когда там набрали силу сторонники Неистового Марциала, вещавшего, что все стихиали суть порождения Обратной Сути. Приверженцев у Марциала было немного, но отношения с Первозданными он успел испортить накрепко. Рилмок не разделял его убеждений, да и сам Верховный Магнифик порицал Марциала, но как доказать это кхаре?
– Да, я… Я не монах, я пока всего лишь послушник. – Слова давались с трудом, а фиолетовый глаз Алейт смотрел прямо в душу. Рилмок не мог понять, почему рассказывает почти незнакомой гостье самые сокровенные тайны, которые пытался спрятать подальше от собственной памяти. – Через полгода кончится моё мирское послушание и я приму сан хрониста. Я буду работать в библиотеке Магнификата, самом большом хранилище древних знаний…
– Положим, есть и поболе. – Алейт слушала внимательно, почти не перебивая, словно от рассказа Рилмока зависела её жизнь. – Прости, продолжай.
– Лекторий Магнификата два года назад окончили восемнадцать послушников. Я в их числе. Всем нам предстояло пройти два с половиной года мирской жизни, полной помощи ближним, а потом вернуться и принять соответствующий сан. Я буду хронистом, Кристиан астрономом… Ну и так далее. Госпожа Алейт, я правда не разделяю взглядов брата Марциала!
– Какого Марциала? Бывшего ключника, которому явилось откровение? Рилмок, ты ещё молод и почти ничего в жизни не видел. Таких Марциалов рождается в год по десятку, кто-то достигает успеха в своих проповедях, кого-то ждёт забвение. Всё это уже было. И призывы изничтожить кхар, эльфов, гномов, всех скопом или каждого по отдельности… И ничего, видишь, все живут, никто никого не изничтожил, а громкие слова лишь сотрясают воздух и разносятся по воде. Ты думаешь, чернь бросит всё и побежит накалывать нас на вилы? Или герцог спустит на нас свою армию? Люди слабы и смешны, и сами это знают. Им обидно, они хотят сравняться в мощи с Повелителями Стихий, не подозревая, что и сами могут очень многое. Так было… Прости, я задумалась. Так что не бойся, меня ты не обидишь, даже если будешь громче всех кричать: «Топить кхарей!!!» Во-первых, это будет ложь, а во-вторых, кхары не тонут.
– Почему вы решили, что я буду так кричать?
– Это я к слову. Я не люблю Магнификат по своим причинам, которые тебе знать не следует. Кто сейчас Верховный Магнифик?
– Отец Теодорий.
– В миру Тодоре Ксанти.
– Откуда вы знаете? – Рилмок был искренне поражён. Мирское имя Верховного Магнифика было неизвестно даже ему, а он провёл в библиотеке Цитаделлы множество дней и ночей.
– Я живу дольше тебя. Что ж, это неплохой выбор. Ему должно быть, лет шестьдесят?
– Шестьдесят два.
– Да, значит, это именно он… Ладно, неважно. Расскажи мне о себе.
Глаз Алейт упёрся в Рилмока. Она смотрела на него так, словно хотела подтвердить какие-то свои догадки, и от этого становилось не по себе. Рилмок сглотнул. Ослушаться было невозможно. Фиолетовый глаз словно парализовал волю, заставляя произносить слова, которых сам Рилмок почти не слышал.
– Я родился в Таринге, в семье кузнеца. У меня шесть братьев и одна сестра, я самый старший. Мой отец содержит кузницу, а мать шьёт на заказ. Наша семья совсем небогата…
