Стеллан со вздохом отставил вазочку с мороженым и повернулся к советнику. Потревожить герцога на балкончике Фирина могло заставить только донесение чрезвычайной важности.
– Я слушаю тебя, – Стеллан устало опустился в кресло. «Нигде нет покоя… Каждый мой вздох охраняют десятки стражников и высшие кхары, но я никогда не могу побыть наедине с собой. Ну что на этот раз?»
Фирин дождался, пока государь выйдет из задумчивости и степенно начал:
– Ваше Величество, только что гонец принёс донесение от Хранителя Короны. Он пишет, что направляется по следам кхары и её лекаря в Дельту.
– Вот как? – приподнял брови Стеллан. – Очень любопытно. Хотя куда ещё направляться кхаре, как не в Кхаридан. Хорошо, Фирин, если это всё, то ты свободен.
– Ваше Величество?! – От неожиданности Фирин аж приподнялся на носилках. – Но… но как же? Если кхара уйдёт вглубь…
– Мне достаточно будет её лекаря, – перебил советника Стеллан, – я уже жалею, что отправил Лидана на поиски этих двоих. Если он что-то узнает, то вскорости узнаем и мы. Раненая Первая и деревенский знахарь не представляют угрозы для Короны. А теперь оставь меня, я хочу полюбоваться фонтанами.
Фирин пробормотал какие-то неразборчивые учтивости, и его носилки бесшумно скрылись за занавесом.
Рилмок воевал с Арной не за страх, а за совесть. Чалая кобыла воспринимала седока как досадную помеху в деле объедания кустов волчегонки и при любом удобном случае стремилась к вожделённым зарослям. Стоило ей нагнуть голову, как Рилмок едва не вылетал из седла. Оттащить упрямое животное не представлялось никакой возможности: Арна с великолепным спокойствием переносила все понукания и дёргания уздечки. Рилмок молотил её каблуками по бокам, хлестал прутиком, но кобыле было всё нипочём. Измучившись, юноша бросил поводья, вцепился покрепче в луку седла и стал молиться, чтобы глупая скотина, повинуясь стадному чувству, просто следовала за «речными дьяволами». Но если Шторм и Мурена были вышколенными конями высших кхар и не проявляли ни малейшего интереса к траве и кустарникам (Рилмок боялся предположить, чем питались эти чёрные демоны), то Арна была всего лишь кобылой-пятилеткой и старалась брать от жизни всё, включая пышные заросли с тёмными, дурманящими цветами. В конце концов Арна увязла в не менее привлекательных кустах ежевики и послушник Магнификата сдался окончательно.
Лидан, заметив Рилмоковы страдания, подъехал и прицепил длинную кожаную тесьму к упряжи зловредной кобылы.
– Поедете в поводу, – бросил он, – сил моих больше смотреть на это нету.
Тройка всадников удалялась на запад.
Миновав несколько селений, Алейт, Лидан и Рилмок услышали какие-то крики на окраине последней деревеньки.
– Что это там у них? – вполголоса поинтересовалась высшая. Всадники выехали на пустырь, и их взглядам открылась интересная картина.
В центре утоптанного пустыря был вкопан столб, обложенный вязанками хвороста, а к столбу была накрепко привязана светловолосая девушка лет шестнадцати. Лицо её почти целиком покрывали синяки и ссадины, кое-где были заметны проплешины от выдранных с корнем волос. Сил кричать и звать на помощь девушка, видимо, уже не имела. Вокруг столба толпилось человек пятьдесят с вилами и готовыми вспыхнуть факелами. Никаких отрядов стражи или деревенского патруля поблизости не наблюдалось.
Лидан присвистнул, а Рилмок оторопело смотрел на готовящуюся казнь. Наконец, он обрёл дар речи.
