– Вольно, боец! – успокоил я дневального, с чувством досады рассматривая открывшуюся картину. Десантник стоял у стены с информационным экраном слева от входа в отсек между двумя пластиковыми дверями. Напротив так же располагались две аналогичные двери. Надписи на дверях гласили: «Канцелярия», «Оружейная комната», «Каптерка», «Комната психологической разгрузки» – стандартный набор. Метров через восемь от этого фойе в два ряда стояли двухъярусные спальные ложементы, ограничивая центральный проход метра в четыре. В дальнем торце казармы виднелись еще три двери, центральный проход с надписью «Ангар» и две оставшиеся двери с узнаваемыми пиктограммами санузла и душевой комнаты. Это все я зафиксировал на подсознательном уровне, армейский быт легко уложился в мою систему координат. Бойцы, перед этим сидящие группами на кроватях первого яруса, вскочили на ноги и не торопились садиться на место после команды «вольно» в ожидании моей реакции. Край непуганых идиотов! На прикроватных тумбочках в одном месте стояла шахматная доска, в другом – стаканы с напитками и предательски оставленная пара игральных карт с денежным терминалом. В общем, ребята расслабились и занимались всякой ерундой. В основной массе это были молодые люди примерно моего возраста. Я насчитал четырех девушек, разбавляющих компании по интересам, и остальных парней порядка двадцати или, чуть меньше, человек. Из дальней части казармы выскочил, пожалуй, единственный человек в возрасте около сорока лет и бегом рванул в мою сторону.
– Заместитель командира взвода сержант Ковалев! Господин младший лейтенант, разрешите узнать цель вашего прибытия, – вытянулся предо мной этот взрослый мужчина.
– Светка, смотри – краповый берет! Какой красавчик! – громким шепотом, демонстративно выпучив черные глаза, сказала брюнетка. Окружающие улыбнулись, поддержав ее незатейливую шутку. Ну что же, шутки я тоже люблю.
– Младлей Смирнов Андрей Михайлович, прибыл на должность командира третьего десантного взвода. А вот скажите мне, сержант, у вас что, краска закончилась или лопаты украли?
– Не понял, господин младлей? – уставился на меня этот ветеран.
– Вы все заборы покрасили и траншеи вырыли? Если у вас других дел нет, то отправляйте взвод в ангар и пусть копают окоп для стрельбы, стоя, с коня! Где старлей Балабин? – наехал с хода я на сержанта. Никто не смеялся, мою шутку не оценили.
– Он в канцелярии, – испуганно ответил замкомвзвода. – Но лучше туда не заходить!
– Что так? – настала моя очередь удивляться.
– Господин старлей пьянствует уже третий день и у него с собой пистолет! Он сказал, что пристрелит любого, кто ему помешает! – изображая из себя тупого солдафона, отрапортовал военный.
– Не понял! Что тут творится? Куда смотрит начальство, где командир роты? – опешил я от свалившейся информации. К такому раскладу я не был готов.
– Командир роты капитан Гуськов пил вместе с ним. Они отмечали, прошедший три дня назад смотр техники. Но вчера утром ротный ушел, его вызвал к себе заместитель командира крейсера по тылу, – сержант с опаской посмотрел на дверь в канцелярию. Из закрытого помещения сквозь пластик двери послышался прерывистый храп хозяина кабинета. Нужно было что-то делать!
– Ну и?! Что замерли, господин сержант? – обратился я к Ковалеву, кивнув головой в сторону его подчиненных.
– Взвод, бегом марш в ангар! Первое отделение – на полосу препятствий, второе – на беговую дорожку, третье – на тренажеры. Через час смена учебных мест. Выполнять! – сориентировался младший начальник. Народ дружно сорвался со своих мест и ускорился в конец прохода к обозначенной двери. Не все еще потеряно! Отпетых разгильдяев, по-видимому, среди моих подчиненных нет. В фойе остались только мы трое, и в проходе замерла невысокая испуганная симпатичная казашка в звании капрала.
