– Тогда давай остановим это танец!
– Но это неудобно!
– Не волнуйся, сейчас все устрою! – я споткнулся на очередном витке и громко выпалил. – Господи, откуда здесь болотные кочки?
– Прости, графиня, я такой неуклюжий! Даже на ровном паркете обнаружил проросший сучок! К моему глубочайшему сожалению, я больше не смогу быть достойным тебя партнером, – с опаской оглядывая полированный пол, сказал я. Самое смешное, окружающие также начали испуганно смотреть себе под ноги. Я, изображая из себя умирающего лебедя, предложил руку девушке. Прихрамывая, и слегка кривясь лицом, я сопроводил девушку на прежнее место.
– Ты мне нравишься, Изольда, и я сохраню твою тайну! Я уверен, что мы станем с тобой друзьями, я это почувствовал, когда увидел тебя в маске, – шепнул я на ухо девушке, когда мы уже вернулись в исходную позицию.
– Ты признаешься мне в любви? А как же Изабель? – возмутилась красавица.
– Что ты, графиня, свой лимит признаний, отведенный мне Господом, я уже истратил! Но друзей, поверь мне, не бывает много! – засмеялся я на ее подозрение. Девушка удивленно посмотрела на меня, и в первый раз за этот день я увидел в ее взгляде уважение. Но через секунду на ее лице мелькнула какая-то горечь и грусть. Музыка закономерно стихла, и вся наша компания собралась на прежнем месте. Отсутствовал только Шарль, ну и Жозефина с Антуаном предсказуемо встали в сторонке от нас. Наверняка этим двум голубкам было о чем поговорить без свидетелей. Изабель вновь была рядом, и я смотрел на нее, не отрываясь. Щечки ее порозовели, крылья носика вздрагивали, она была счастлива! Я вдруг осознал, что причастен к этому ее радостному настроению. Она танцевала! Ушедшая в прошлое болезнь, словно сброшенные оковы, выпустили ее на свободу и, наконец, позволили дышать ей полной грудью.
– Арман, прекрати так смотреть на меня, – кокетливо стрельнув своими карими глазами на меня, она капризным голосом попыталась остудить мои эмоции. Ответить я не успел. К нам подошел лакей в красном, расшитом золотом, камзоле. В белых перчатках он держал небольшой поднос, расписанный пурпурными розами на черном фоне. На этом красивом серебряном блюде одиноко лежал сложенный вчетверо листок бумаги.
– Госпожа Изабель де Ланси? – и увидев удивленный утвердительный кивок, с поклоном закончил: – Тебе просили передать это послание.
Я краем глаза заметил, что точно такой же поднос замер в руках другого слуги, но уже напротив Жозефины. В голове у меня зазвучал набат. Изабель тем временем, приняв послание, начала разворачивать бумажку. Я смотрел на листок как на приготовившуюся к броску мамбу.
Интуиция меня не подвела – по развернутой девственной поверхности бумаги сползало черное перышко ворона, и я без труда понял, что это была метка смерти. По залу прокатился протяжный свист, и я резко глянул на источник звука. На подиуме у входной двери стоял швейцар, который принимал у меня накидку Изабель. Но на этот раз я его узнал! Это был главарь шайки домушников. Когда я передавал ему накидку, все мои мысли были только о возлюбленной. Какая тварь этот шериф Жюль Этьен! Он выпустил на свободу этих мерзавцев! Все эти мысли лавиной пролетели в голове, но прежде всего я понял, что это сигнал для киллера, а значит, где-то есть снайпер!
– Шарль, к оружию! – во всю мощь своих легких крикнул я в надежде, что мой друг меня услышит.
– Антуан, защищай Жозефину! – возможно, это было жестоко, но он мужчина и сейчас должен выполнить свой долг. Откуда могут стрелять в намеченную жертву в надежде, потом сбежать от преследователей, если это, безусловно, не смертники? Конечно, из окна! Окна первого этажа отпадают, там могут помешать другие гости! Остаются только оконные проемы второго яруса, где как раз по внутреннему периметру стены зала проходит узенький балкон для обслуживания цепных лебедок люстр и этих стеклянных конструкций. Все это мгновенно промелькнуло у меня в голове, сказался опыт боевых действий!
