Я уже собираюсь достать телефон, как вдруг кто-то похлопывает меня по плечу. Я оборачиваюсь.
– О, Элайджа. Привет.
Он протягивает руку, неловко держа знакомый блокнот.
– Ты уронила.
Ах, так вот почему я узнала его.
– Спасибо! – Я аккуратно беру блокнот и неуклюже закидываю его на вершину стопки в руках.
Кивнув, Элайджа прячет руки в карманы, не возражая против воцарившегося молчания. В ту же секунду «БМВ» на парковке чуть не врезается в розовую «Ауди». Машина явно покрашена на заказ, и столкновение испортило бы покрытие. Тишину заполняет шум дорогих гудков.
– Куда идешь? На парковку? – интересуюсь я.
Элайджа кивает, вскинув бровь.
– Прогуляемся?
Его губы чуть дергаются; уголки приподнимаются.
– Да, я как раз хотел спросить тебя.
Я чувствую смущение. Зачем ему спрашивать разрешения? Это мне нужно спрашивать, ведь обычно Элайджа не выглядит так, будто хочет пообщаться. Он все делает один, и я не понимаю его затворничество. Конечно, я тоже могу назвать себя независимой, но это вовсе не значит, что мне не нравится внимание других людей. Я люблю находиться в компании, смеяться с кем-то или просто иметь собеседника. Не понимаю, почему у него с этим проблемы.
– Почему ты обедаешь один? Ты любишь одиночество? – интересуюсь я.
– Я не страдаю от него.
– Я бы так не смогла.
– Разве?
– Слушай, мне тоже не нужна толпа друзей. Но мне нужен кто-то, с кем можно поговорить. Это всегда приятно. Раньше, до встречи с Джеком, мне было трудно радоваться жизни. А потом появился он, и я поняла, насколько все становится проще, когда ты не один. В одиночестве трудно держаться подальше от мыслей, которые разъедают тебя, понимаешь? Когда ты с кем-то – ты можешь отвлечься и отогнать прочь мрачные мысли. Я рада, что у меня есть возможность посмеяться с друзьями или посплетничать. И…
Пора бы мне научиться контролировать свой рот.
– Когда ты долго находишься в одиночестве, ты забываешь, каково это – зависеть от других. Ты больше не нуждаешься в помощи, чтобы отгонять мысли, – возражает он.
– Может быть. До тех пор, пока не найдешь человека, который напомнит тебе, что ты не один. Видишь? Некоторые из моих бредней могут привести к умным выводам, – шучу я.
Ответ Элайджи уводит разговор от философии:
– Ты общаешься со мной, потому что твои друзья не дают тебе и рта открыть?
У меня не получается придумать остроумный ответ.
– Я не слепой, Скарлет, – говорит он.
Элайджа открывает дверь, и мы выходим на улицу. Меня окутывает волна осенней свежести, наполненной запахом листьев.
– Они без перерыва говорят о вечеринке, а мне эта тема не очень интересна. – Я чувствую необходимость защитить друзей.
Хотя Элайджа молчит, глядя перед собой, я знаю, что он внимательно меня слушает.
– Вечеринка в пятницу. Хочешь пойти?
Элайджа одаривает меня хмурым взглядом.
– Ты приглашаешь меня на вечеринку?
– Да, а что такого?
Ты же знаешь, Скарлет, – существует масса причин не делать этого. Однако причина, по которой все-таки стоит его пригласить, однозначно избавит от остальных вопросов. Ты ведь хочешь, чтобы он пришел.
Элайджа смотрит на меня несколько секунд, прежде чем перевести взгляд на тротуар.
– В пятницу вечером я занят.
– Чем же? – спрашиваю я вопреки здравому смыслу.
– Нужно помочь маме оплатить счета. – Он тщательно подбирает слова.
– Чем она занимается?
– Работает официанткой в закусочной на Десятой улице, – нерешительно отвечает Элайджа.
