Босиком по асфальту - страница 25

От этого вдруг стало неуютно. Захотелось поежиться, и я прикусила губу, отводя взгляд от Сашиных рук. Длинные пальцы, аккуратные запястья, тонкая кожа, сквозь которую прорисовывались извивающимися змейками голубые ниточки вен. Его руки раньше всегда казались мне какими-то нескладными, а сейчас притягивали взгляд.

Это было странно.

Молчание опять давило.

С улицы все еще слышались крики и смех, приглушенный расстоянием шум проезжающих автомобилей, шелест листьев каждый раз, когда поднимался ветер. Благодаря открытому окну эти звуки становились объемнее, шире и будто погружали в себя. Заточали, как в пузырь. Мне это нравилось. Сразу появлялось ощущение причастности к жизни и пребывания там, тремя этажами ниже. Как будто чувствовалась вся эта реальность вокруг, настоящая, живущая, бьющая ключом, осязалась кончиками пальцев, даже несмотря на то, что я все еще находилась на кухне в своей квартире.

Но тишина – та, что была между мной и Воскресенским, – давила невероятно. Мне не хотелось думать о том, что он мог счесть мою реакцию на его прикосновение чем-то большим. Потому что на самом деле это ничего не значило. Он влез в мое личное пространство, а я такого не ожидала. Только и всего.

По крайней мере, я искренне в это верила.

Все-таки пригласить его на чай было дурацкой идеей.

В коридоре послышались шаги, и в кухню вошла мама. Облегчение накрыло с головой, пока я подносила кружку с чаем ко рту и вдыхала имбирно-грейпфрутовый аромат, насколько хватало легких. Мама улыбнулась мне, а я улыбнулась в ответ, сделав вид, что все в порядке, что между нами с Сашей совсем не было неловкой тишины, резкого разговора и почти нежного касания. Слишком много всего для десяти минут наедине.

– Простите за мое отсутствие, – весело произнесла она, усаживаясь рядом со мной и пододвигая к себе чашку.

– Да что вы, не страшно.

Саша наконец перестал размешивать сахар и положил ложку на блюдце рядом с собой. Он откинулся на спинку кухонного дивана – мне почему-то в этот момент стало легче дышать – и обхватил свою кружку ладонью, тоже поднося ее ко рту и делая глоток.

– Так что, ты учишься, работаешь? – поинтересовалась мама, глядя на него.

Мне очень захотелось сказать ей «спасибо» за начатый диалог. Еще несколько минут в тишине, и я бы сошла с ума. Или сбежала, что более вероятно.

– Работаю. У отца свой автосалон, и я пока что там.

– Ты ведь учился в колледже?

– Да, окончил два года назад.

– А как семья?

– Отлично, спасибо. Отец все не нарадуется автосалону, хотя уже столько лет прошло с переезда. Мама тоже нашла работу достаточно легко, но еще она ходит в клуб любителей кулинарии. Это ее отдушина, она приходит счастливая с каждого собрания и буквально светится. – Саша рассказывал о своих родителях с бесконечным теплом в глазах. Этого нельзя было не заметить.

Я вдруг почувствовала себя странно. Вообще всегда странно слышать о ком-то, кто больше не является частью твоей жизни, но когда-то был ею.

Отношения с его семьей у меня с самого начала сложились просто прекрасные. Его родители оказались милыми, приветливыми людьми, и я даже некоторое время общалась с его старшей сестрой, разница в возрасте с Сашей у них была всего три года, как и у Гиты с Колей. Насколько я знаю, сейчас девушка работала моделью где-то в Москве и с семьей не жила, но это, если честно, мало меня интересовало. Они все перестали меня интересовать, как только мы с Сашей расстались. Пока семья Воскресенских еще жила тут, мы могли случайно пересечься на улице, поздороваться, разговориться, и эфемерное ощущение присутствия в жизни друг друга мало-мальски сохранялось. Однако после их переезда наши пути окончательно разошлись. Единственное, что осталось, – это фотографии с Сашей, которые я убрала в самую дальнюю папку своего ноутбука.