Босиком по лезвию клинка. Над бездною людских страстей - страница 3

Рано утром, когда отворилась дверь, и в комнату вошёл Равиль, Семён был уже в агонии. Равиль Юсупович сразу понял происходящее, и двумя короткими ударами в «солнечное сплетение» и чуть ниже шеи, быстро привёл Семёна в чувство.

– С сегодняшнего дня ты не должен ничего есть и пить. Это смягчит твою ломку, а если будешь шуметь или хулиганить, я пристегну тебя наручниками к батарее.

С этими словами он захлопнул дверь и закрыл снаружи на ключ. Семён лёг на топчан. Он несколько раз засыпал и просыпался в холодном поту. В полубредовом состоянии подходил к двери и хотел выломать замок, но какая-то неведомая сила заставляла его отступить.

Когда-то очень давно, проходя срочную службу в Советской армии, Сёма служил на погранзаставе в Киргизии на границе с Китаем. Когда срок его службы подходил к концу, старого капитана с повышением отправили в Москву. Вместо него прибыл молодой и очень уверенный в себе капитан. Он был высокого роста, худощавый, с лёгкой пружинистой походкой. Командир всегда выглядел опрятно, носил короткую стрижку. Глаза у него были холодного голубого цвета, но светились каким-то необъяснимым отеческим теплом. На левой щеке – небольшой шрам. Как выяснилось впоследствии – это был след от осколка мины. До перевода на заставу капитан служил в одной из «горячих точек». Любил дисциплину и порядок. На одном из учений старослужащий сержант нахамил капитану. Вечером на общем построении заставы новый начальник поставил на вид старослужащим о недостойном поведении младшего по званию, и пообещал, что в случае повторения подобного, весь взвод понесёт наказание. Спустя несколько дней хамство в его адрес снова повторилось. В ответ капитан устроил внеочередное учение с максимальной выкладкой. Весь взвод с полным боекомплектом, автоматами наперевес и в противогазах бежал в атаку, беря высоту за высотой. Командир был неутомим. Учения, может быть, продолжались бы и дальше, но один из военнослужащих потерял сознание. С тех пор офицеру больше никто не грубил.

Теперь, спустя много лет, находясь в полубредовом состоянии, задыхаясь и обливаясь потом, Семён снова и снова брал высоту за высотой в этом закрытом спортзале. Сёма в глубине сознания понимал у какой черты он оказался и что другого шанса и помощи от судьбы он уже никогда не получит. А тут ещё лица цветов ириса с картины то улыбались, то подмигивали страдальцу, а курчавый индус, беззвучно шевеля губами, что-то нашёптывал Вениаминову. Так прошли сутки. К вечеру снова открылась дверь, и на пороге появился лысый человек в спортивном костюме с орлиным профилем.

– Тебе уже скоро станет легче, – спокойно сказал он. – Наша школа «Чёрная роза» уже молится за тебя.

– Почему чёрная? – недоумевая, спросил Семён. – Вы что сатанисты?

Благодетель громко расхохотался. Отсмеявшись, он сказал:

– «Чёрная роза» означает скрытую сторону цветка, то есть, то, чего с первого взгляда не видно. Как, например, молчание является обратной стороной слов. Ты, наверно, слышал о тёмной стороне Луны, так вот «Чёрная роза» означает то же самое. И ещё, чёрный цвет включает в себя все остальные цвета и их оттенки. Держись, скоро будет легче! – сказал спаситель и скрылся за дверью.

Прошли ещё одни сутки. Сёма то падал замертво на топчан, то метался тигром по комнате, обливаясь сначала холодным, а потом горячим потом. Затем произошла поразительная вещь, очень сильно удивившая страдальца – как только к нему всерьёз подобралось чувство голода и жажды, отступило желание уколоться. Оказалось, что человеческие инстинкты сильнее желаний, привычек и страстей. Теперь Семён начал отчётливо понимать, почему многие из тех, кто пытался облегчить себе ломку или уменьшить дозу наркотика садились в камеру предварительного заключения. Во-первых, там всегда были люди, а «на миру и смерть красна», а во-вторых – нехватка пищи и воды делали своё дело.