— В постель, — озвучиваю свои планы и, взяв ее подмышками, снимаю с мраморной столешницы балконного ограждения. Не ставя на пол, несу в спальню, словно беспомощного котенка. Она и весит почти столько же, сколько Афра и царапается так же. Не всерьез, напрашиваясь на взбучку. Но только я сегодня играть не намерен. Алисия исчерпала лимит моего хорошего отношения. Остается только это:
— Платье сними, — отдаю очередной приказ, бросив девушку на кровать.
Она падает на спину. Отползает ближе к изголовью, сбивая покрывало. Приподнявшись на локтях, прикрывает грудь волосами и застывает. Не моргая, насторожённо смотрит на меня огромными испуганными глазищами, но не спешит подчиняться.
— Не провоцируй меня на грубость, девочка, — предостерегаю от глупых поступков, гипнотизируя Алисию непреклонным взглядом. — Если я сам сниму, тебе не понравится, — обещаю зловещим тоном.
Алиса съеживается, кусая губы, и неловкими движениями избавляется от последнего элемента одежды. Ее взгляд дрожит, концентрируясь на моем лице, пока я лениво стягиваю с себя штаны и опускаюсь коленями на кровать.
— Ран, — рвано выдыхает, взглядом умоляя меня остановиться и в тоже время обреченно наблюдая, как я неумолимо надвигаюсь. — Так нельзя, — отчаянно всхлипывает, понимая, что бежать больше некуда.
— Так — нельзя, — соглашаюсь я, с жесткой усмешкой. — На четвереньки, Алиса, — она вздрагивает как от удара. Глаза стремительно наполняются слезами.
— Собираешься трахнуть меня, как самку? — все-таки решается прояснить очевидный факт.
— Ты она и есть, — несильно шлепаю ее по бедру. — Давай, малышка, покажи мне свою красивую задницу. Будешь упираться дальше, начну с нее.
Последняя угроза срабатывает быстрее, чем приказной тон. Не скрывая своего негодования, Алисия выполняет то, что от нее требовалось, открывая мне фантастический вид на подтянутые ягодицы и грациозно выгнутую спину. Откинув белокурую копну на расправленные плечи, смотрит прямо перед собой, не сутулясь, не опуская голову. В высоком изголовье кровати установлено зеркало, которое она из-за волнения не заметила. В отражение я могу наблюдать весь спектр обуревающих ее эмоций. Я вижу каждую.
— В постели нет места гордости и стеснению, tatlim, — вряд ли она поймет, что я имею в виду, но все равно говорю. — Раздвинь ноги, — новый приказ заставляет ее вздрогнуть. — Давай, Алиса, — снова шлепаю ее ладонью по тугой заднице. Алиса упрямо вскидывает голову, и растерянно замирает, поймав в зеркале мой дикий от желания взгляд. Устав ждать, расставляю ее бедра на устойчивую ширину. Смяв покрасневшую от шлепков задницу, тяну на себя, надавливаю чувствительной от острого возбуждения головкой на влажный вход и заполняю ее резким толчком.
Алиса коротко вскрикивает, пряча лицо за волосами, а я дурею от того, насколько она мокрая и горячая. Градус беснующейся похоти зашкаливает, и я набрасываюсь на нее со свойственным мне эгоизмом. Сразу перехожу в жесткий бесперебойный темп. Хрипло рычу от острого удовольствия, разливающегося по всему телу нестерпимым голодом. Мало. Хочу еще. Хочу больше. И беру, жестко, выматывающее, грубо. Я так привык. Никогда не отдавать. Только брать.
Лишь одно исключение. Всего одно.
В прошлый раз я сдерживался, старался и мне это даже нравилось, а сегодня не хочу, не вижу смысла. Трахаю ее как взбесившееся животное, а у нее течет по бедрам, словно это именно то, что нужно моей маленькой сучке.
