– Еще один, теперь вам, – приказным шуточным тоном потребовала она. – Вы такой худой. Я даже вижу сколько капилляров на вашей длинной обрамленной прозрачной белой кожей шее. Вам надо хорошо питаться, голубчик.
Какой я тебе голубчик, что несет эта женщина?
Тем временем, Аврелия и Агния разболтали Аллу Богдановну и братца. А их матушка с пренебрежением глядела на всех, мило улыбаясь, украдкой.
Бабка, не теряя времени разрезала блинчик и поедала один за другим тонко нарезанные куски. А мне кусок в горло не лез, даже приличия ради. Я боялся даже вдохнуть полной грудью, лишь бы она не стала опять акцентировать свое внимание на мне.
– Артеееем, – снова протянула она, – угостите бабулю морсом, – и я медленно опустил веки от злости.
– Бабушка, – поднялась Агния, – давай я, ты утомила его – и подняла кувшин с серебряной рукоятью, я поспешил выхватить у нее из руки, поторопившись, схватил ее ладонь. Она резко подняла глаза.
– Такие холодные руки, – прошептала она. Резко убрал ладонь, cел и положил руки на колени, скрестив. Волнение не отпускало.
– Холодные. Еще бы им не быть холодными. Сидишь, сверлишь парню лицо. Дай поесть, попроси принести вина, – сделала довольно колко замечание бабка.
– Я не пью, – поскорее решил отказаться я.
– Как не пью? Даже я пью! Совсем не пьете?
– Совсем..
– Вам нельзя?
– Да, нельзя. У меня..
– У него аллергия, – вмешалась эта женщина, которая еще десять минут назад была мне матерью, взглянув мне в глаза виновато, я молча отвел свои.
– Ахх, какая жалость я попрошу принести другие напитки, что вы предпочитаете?
– Мама, – вмешалась мать семейства. – Не все же любят выпивку и люди пришли на ужин, а не выпивать.
Бабка отступила, снова похлопав меня по плечу, которое уже горело от ее поглаживающих прикосновений.
– Ааартем, – не таите обиды из-за аквариума, – напевая протягивала она мое имя. – Официант случайно его разбил.
Что? Официант? Последние струны терпения натянуты до предела.
– Нет, что вы, пустяки. Но если он вам понравился, я готов найти новый, -выдыхая на каждом слове произнес я, и снова, острая боль в глазу, я зажал его ладонью. Бабка схватила меня, внезапно, за подбородок.
– Какой гладко выбритый, – прошептала она и повернула лицо к себе, разглядывая, – брови строго тянутся к вискам, – улыбнулась она.
Эта бабка реально не в себе, чувствую себя той рыбой в аквариуме.
– Ты смотри, какой контраст: фарфоровая кожа, иссиня-черные волосы, – улыбаясь она посмотрела на Аллу Богдановну и брата. – Он не похож на вас.
– На отца, – прошептала женщина, которая дала мне жизнь.
– Я похож на себя, – схватил вежливо ее руку и убрал с лица, рукой которой прежде зажал глаз. Бабка словно помешалась на мне.
– Матерь Божья! Ааартем, ваш глаз заплыл кровью, – испуганно прошептала она и я резко прикрыл его ладонью.
– Вам больно?
– Немного..
– Агния, деточка, принеси из аптечки мои глазные капли возможно у него лопнул сосуд.
– О, нет, не надо, – резко поднялся я и покачнулся, в глазах рябило. – Все в порядке..
– Сынок, может уйдем? – осторожно спросила Алла Богдановна, впервые назвав меня «сынок» у меня непроизвольно напряглись и задрожали губы.
– Характер показывает, – ухмыльнулась бабка, схватила меня за руку теплой морщинистой ладонью и стала тянуть к стулу, убеждая сесть. Я присел, но должен признаться, бабка меня предельно нервирует своей навязчивостью и меня явно раздражал ее настойчивый взгляд.
