– Я не знал. Ты кто такой вообще?
– Витёк, сосед, – он небрежно отёр руку о шорты и протянул для пожатия. – Хочешь хлеба? Мама только утром испекла.
Крис сначала хотел отказаться, очень уж неряшливо выглядел новый знакомый. Но, несмотря на съеденную клубнику, чувство голода не пропало, а время обеда давно прошло.
– Хочу, – Крис подал руку и назвал свое имя.
Витёк засмеялся, демонстрируя пережёванный хлеб.
– Кто?
– Крис, – с нажимом повторило он. – Кристиан.
– Кристинка, – снова рассмеялся Витёк. – Девчачье имя. Ты что тут делаешь?
Крис с трудом успокоил дыхание. Чувствовал, что щёки горят, но не хотел показывать, как задело его это коверканье имени.
– Я внук бабы Любы.
– Что-то я тебя тут раньше не видел.
– А я раньше и не приезжал.
– Не повезло тебе.
– Почему?
Витёк на мгновенье задумался и выпалил прямо:
– Она злая. Я её иногда боюсь даже больше, чем Зофью.
– Кого?
Сосед не услышал вопроса, развернулся и пошёл по дорожке, через пару шагов оглянулся:
– Ты идешь? Мама ещё котлеты принесла в подливе и пюреху. Правда, она холодная.
Крис пошёл следом, хотя предпочитал не есть в незнакомых домах приготовленное неизвестными людьми. В гостях неприметно протирал салфетками вилки и пил чай с середины кружки, напротив ручки. Никому не говорил о своей обострённой брезгливости, подозревая, что над ним посмеются. Ему проще было отказаться, чем объяснять, что не так. В столовой он не ел, после того как в какао попался кусок огурца, а в котлете что-то похожее на человеческий зуб. Пришлось вымаливать у педиатра справку и вместо сбалансированного школьного питания есть булочки и сок, приносимые с собой. Крис терпеть не мог популярные у одноклассников «рвотные» стишки типа: «кожу с черепа снимаем, теплым гноем запиваем». Это было совсем не круто, так ярко реагировать на отвратные рифмы, попадало в разряд «слабак и девчонка». Перестав ходить в столовую, он обезопасил себя от их специфического творчества.
Даринка единственная заметила его гадливость и порой нарочно подшучивала, а иногда ставила в неловкое положение перед родителями. Крис никогда не ел с ложки или вилки, которой кто-то уже касался. Даже если мама просто проверяла, горячий ли суп, из его тарелки, он потом наливал новую порцию. Хуже всего дело обстояло с салатом. В их семье чаще всего ели овощи из общей салатницы своими вилками, могли собрать сок со дна миски куском хлеба. В таком случае салат для Криса был потерян. Поэтому он торопился положить себе немного в тарелку, до того как все начинали лезть туда своими приборами. Но тут появлялась другая проблема. Крис не любил, когда блюда в тарелке смешивались. Особенно подлива от мяса и сок от салата. Никто в их семье больше не мучился такими пищевыми привычками, судя по всему, их всё устраивало.
Он и сейчас шёл, заранее обдумывая, сможет ли есть незнакомую «холодную пюреху», которую неизвестно откуда принесли.
Витёк обогнул загородку с курами, прошел мимо смородиновых кустов и оказался в соседском дворе. Уже на ступеньках, вытирая грязные ноги о мокрое полотенце на входе, пояснил:
– Мама в столовой работает, приносит по мелочи. Но Любовь Ильинична, баба Люба твоя, всё равно вопит и стыдит за каждый кусок масла. Хотя сама в столовке работает. Правда, не поваром, а бухгалтером, наверное, даже спички оттуда не приносила. Главе-то, конечно, это выгодно, она для него старается. В него все бабули местные втюрились. Ну, кроме Зофьи, конечно.
