Ну не сучка ли крашеная? А папа куда смотрит?
— Может, присоединишься ко мне? Вместе поужинали бы, поболтали, вспомнили былые времена, — пролепетала Мариша елейным голоском.
Ну что я говорила? При живом муже подкатывает к моему боссу! А ну-ка, крути педали, пока не дали!
“И чего это она вспоминать с ним собралась? Неужели есть что? Вот же чертовка! А он каков кобель! По-любому сейчас согласится!” — взыграла во мне первобытная ревность и обожгла в груди все. А под градусом это вообще страшная вещь.
Чтобы притупить неизведанное чувство ревности, я решила себя отвлечь. Недолго думая, развязала шнурки на обоих ботинках Адамасова, соединила по шнурку с каждого ботинка и аккуратно затянула их вместе в крепкий узел.
Однако поспешила я с выводами о кобелиной натуре Адамасова, потому что он деликатно отшил приставучую мачеху:
— С удовольствием бы поболтал с тобой, но, видишь ли, я пришел сюда с девушкой.
“Выкуси!” — беззвучно рассмеялась я и показала ей неприличный жест, жаль только, она не увидела.
— С очередной или прям с девушкой-девушкой? — непонятно для каких целей совала она свой нос не в свои дела.
Я задержала дыхание. Стало до чертиков любопытно, каким будет ответ Оскара Савельевича.
— У нас все довольно серьезно. Наши отношения сегодня вышли на новый уровень, вот мы и отмечаем данное событие в ресторане.
— Ба-а-а, ты наконец определился в выборе своей пассии? Удивительно. Но где же она, твоя девушка? Хочется посмотреть на ту, которая смогла укротить неукротимого Оскара Адамасова.
— Не поверишь, моя укротительница в данный момент под столом, — серьезным тоном поведал он.
И я не придумала ничего лучше, чем зарядить ему кулаком по колену, вот только алкоголь дал о себе знать. Я взяла не ту траекторию, рука соскользнула и случайно врезала ему аккурат по хозяйству.
— С-с-ска! — заскулил бедненький босс, навалившись грудью на край стола и приложив руки к паху. — Белка дорвалась до орешков…
А мне так стыдно стало. Чтобы хоть как-то сгладить свою вину, я начала усердно дуть ему между ног, всерьез полагая, что это облегчит ему боль.
— Она у меня… Пожестче любит, — заключил Адамасов хриплым, натужным голосом.
— Ты не шутил, боже. Она и впрямь под столом. Ой, как неудобно. Все я уже ухожу. Продолжайте, — в спешке ретировалась Марина, только и успевая цокать каблуками.
— Белочка, а ты не охренела ли? — снова нагнулся Оскар Савельевич, чтобы наехать на меня. — У тебя что, бешенство?
— Извините, рефлексы срабатывают, когда подопью, — безвинно захлопала я ресницами.
— А ну, вылазь давай! — скомандовал он, выдвигая стул.
— Не-а, мне и здесь хорошо, — замотала я черепушкой.
Нельзя, чтобы Марина заметила меня. А она по-любому сейчас следит за нашим столиком.
— Вылазь, говорю! На меня уже смотрят все как на идиота.
— Вылезу, если мы уйдем отсюда.
И босс раздраженно цыкнул.
— Не знаю, что в тебе такого и почему я до сих пор тебя не прибил. Ведусь как какой-то наивный пацан, — бурчал он, подзывая к себе официанта. — Счет, будьте добры.
А я же разлилась сахарным сиропом под столом. Мне было до безумия приятно. Хоть Адамасов и брюзжал, но словечки его отзывались у меня в животе трепыханием крыльев бабочек… Или я спутала их с метеоризмом, черт бы побрал.
— Оскар Савельевич, — позвала я его шепотом, дернув за штанину.
— Чего тебе, вредительница? — отозвался он.
— А можете подать мне пальто?
— Во, видала? — сунул он под стол фигу и я шлепнула его по руке. — Пока не скажешь, от кого прячешься, ни хрена не получишь.
