Пальцы Алекса погладили мою щеку, и я не была
в силах скрыть довольную улыбку. Я потянулась за его прикосновениями, как
цветок за лучами солнца.
– Так не уходи,
– прошептала я и сама нежно поцеловала мужчину. Он не ответил, дал мне
возможность делать самой все, что хочется. Получив власть над мужчиной, я
прижалась к нему всем телом, мой нос вдохнул аромат его одеколона, а губы
нацелились на шею. Если я захочу сейчас сделать засос, он позволит. Метка на
его коже – это наше общее признание в том, что он принадлежит мне. Не жене. Что
там, в той семье, все закончено, что Марина больше не имеет на него прав. В
какую-то секунду Алекс даже подставил мне свою шею, провоцируя, дразня. Решусь
ли я? Нет, это слишком грубо – и зачем?
– Ты хочешь,
чтобы я остался навсегда?
Я так и не
решилась на засос.
– А ты?
Мне важно знать,
чего он хочет сам. Кого из нас. Меня или Марину? Готов ли он отпустить свое
прошлое с ней ради будущего со мной?
– А я боюсь все
испортить. Ты слишком светлая для меня. Слишком нежная и желанная.
– Это плохо?
Я хмурилась,
потому что не понимала его.
– Это
крышесносно. Я перестаю быть рациональным, когда дело касается тебя. Ты – моя
единственная слабость, моя ахиллесова пята.
Алекс заправил
непослушный локон мне за ухо и поцеловал в кончик носа.
Мне не хотелось
быть для него обузой, я хотела быть его суперсилой, той, что вдохновляет на
победу, введет сквозь тернии к звездам.
– Я тебя люблю,
– выдохнула я единственное, что считала важным.
– А я не могу не
любить тебя, хоть и сопротивлялся как мог. Если бы ты знала, как меня тогда
зацепила твоя улыбка!
– Тогда?
– Думаешь,
почему я взял тебя в секретари? – Так широко и беззаботно Алекс еще не
улыбался.
– О боже. Ты
заметил меня тогда? В самом начале? До… – Я чуть не проговорилась про Марину,
но вовремя прикусила язык.
– Ты думаешь,
дело в шмотках, которые ты носишь последнее время? Думаешь, до них я не замечал
твоих стройных ножек, округлых бедер, или, быть может, не мечтал сжать тебя в
объятиях, прикоснуться губами к груди?
– Но ты...
Это так не
вязалось с тем, что я придумала в своей голове. О Двуликий, он полюбил меня еще
тогда, когда я была собой. Оказывается, не только мне было тяжело держать все
это время дистанцию. Не только я пыталась разлюбить, вычеркнуть запретную
любовь.
– Я не живу
инстинктами и желаниями. К тому же сдерживаться, пока ты не стала проявлять
инициативу, было намного проще. Почему ты решилась?
– Не смогла
больше держать все в себе. Решила рискнуть. Мне нечего было терять. В худшем
случае пришлось бы искать новую работу, в лучшем – стать самой счастливой
женщиной.
И я не врала.
Впервые. Да, Маринин ультиматум напугал, подтолкнул, но и без него я, боюсь, все
равно решилась бы. Не так, конечно. Наверное, более грубо, прямолинейно. Просто
зашла бы и призналась в своих чувствах где-то между поданной кружкой кофе и
сводкой дел на сегодня.
– И как?
Пальцы Алекса
скользят по моему плечу, переходят на грудь и опускаются к животу.
– Самая
счастливая каждую секунду с тобой, – шепчу я, выгибаясь навстречу ласкам.
О том, что самая
несчастная без него, я умолчала, но Алекс понял это.
– Прости меня за
Марину. За то, что не развожусь.
Я быстро закрыла
ему рот ладошкой. Не хочу это слышать, а еще больше обсуждать.
– Ты не врешь
мне. Я ценю это.
Его горячие губы
осыпали поцелуями мою ладонь.
