Я беру ручку правой рукой, но понимаю, что сейчас вообще ни черта не подпишу. Ручка падает, и Полина, нахмурившись, наклоняется над ней. Потом вдруг смотрит на меня с жалостью.
— У вас Паркинсон?
— Что? — я даже не понимаю, о чем она. — Что это?
Она поджимает губы, уже внимательнее смотря на мою руку.
— Болезнь такая. Когда мозг перестает контролировать мышцы рук. Просто вы выронили ручку, и я подумала…
Полина отходит от меня на приличное расстояние и коротко кивает.
— Распишетесь потом, когда сможете.
И мне впервые стыдно за то, чем я занимался вчера три раза. Впервые стыдно перед кем-то помимо матери, словно Полина не догадалась, а увидела это своими глазами. Лучше бы поучаствовала, ей Богу.
— Хорошего дня, Владимир Прохорович.
— И вам, Куликова. И вам, — прощаюсь я и выхожу, возвращаюсь в лифт, чтобы спуститься на парковку к машине. А по дороге размышляю, а можно ли опуститься до шантажа собственного сотрудника, если надоело дрочить? Но ведь сначала нужно выяснить, чем можно ее шантажировать. И то, что она знает про подобную болезнь, наводит на определенные мысли.
— Кирилл, здорово. Как сам?
— Все огонь, только вы просто так не звоните, Владимир Прохорович.
— Не звоню, тут ты прав. Сможешь кое-что узнать?
— Думаю да, а можно немного больше информации?
— Куликова Полина Сергеевна. Очень близко знакома с болезнью Паркинсона. Скорее всего болеет кто-то из родных.
— Наверное, спрашивать, зачем вам, это не стоит?
— Жду информацию, — без комментариев отключаюсь и абстрагируюсь, занявшись текущими делами.
11. Глава 11. Владимир
От Кирилла не было пока никакой информации, а я продолжал бороться с самим собой.
По идее мое желание исполнилось. Теперь у меня идеальная секретарша, которая молча выполняет все распоряжения, не отвлекает меня короткими юбками, накладными ресницами и постоянными неуместными улыбками.
Более того.
Если бы не я помнил, как умеет улыбаться эта пигалица, я бы мог подумать, что она вообще никогда этого не делала. И это бесило. Потому что теперь у меня возникала дикая жажда вызвать эту ее улыбку.
Я даже поспорил с собой, что может ее рассмешить, и способен ли я на это. Вот у Артема бы точно получилось. Он тот еще клоун. А я скорее могу напугать, чем вызвать смех и радость.
— Владимир Прохорович! — забегает Куликова спустя несколько дней нашей совместной работы. Она часто дышит. В ее глазах светится паника, и она впервые не может найти слов.
— Ну, Куликова! Что случилось?!
— Авария! На объекте «Новый». Только что позвонили. Пожарные уже едут.
Я срываюсь с места, бегу в сторону лифта, в голове начинают метаться мысли о причинах аварии и ее последствиях. Нет, есть, конечно, различные акты и положения на это счет. Любые убытки можно будет покрыть, кроме разве что жизни людей.
— Ты куда? — рядом в лифте едет Куликова. Она упорно отказывается ездить со мной на встречи. Если бы не ее идеальная работа в офисе, только за отказ бы уволил. Но тут-то что?
— Думаю, там может потребоваться моя помощь.
— Проходила курсы пожарных?
— Нет, но наверняка нужно будет что-то фиксировать, а вам будет не до этого, — подает он мой пиджак. Я отворачиваюсь и одеваюсь. Ладно. Она может и права. Главное пусть дышит так часто где-нибудь на расстоянии.
В машине она садится рядом с водителем, чем сильно меня раздражает. Но в голове сейчас только авария и я оставляю мысли о Куликовой.
На объекте не все так страшно, как можно себе представить.
