Опять плакать хочется. Что-то у меня нервы совсем растрепались. Нащупываю и дергаю за веревочку сильней. Все, она развязана, концы свесились. Но штаны почему-то не падают. Поворачиваюсь…
Ага, как же они упадут? Их же держит ТА-АКОЙ стояк!.. С предельной осторожностью залезаю обеими руками под одежду и высвобождаю член поочередно из брюк и боксеров.
И вытаращиваю на него глаза. Ого! Как мне в последнее время везет со зрелищами — сейчас передо мной практически стенобитное орудие! Хулио завершает раздевание, открыв замечательные крепкие и стройные ноги, щедро покрытые волосками, для разнообразия. Но его мужское достоинство затмевает все!
Мой совершенно голый эскортник — обладатель этого чуда природы — выразительно смотрит на меня, пока я обхватываю его член руками. В одной точно не удержишь. И угол прицела в небо очень острый.
Наощупь мужское достоинство Хулио приятное до невозможности — чистый шелк на стальном, перевитом венами стволе и бархат или замша — на мягкой упругой головке. Ощупываю его во всех подробностях и глажу, испытывая тактильную радость.
С сожалением понимаю, что такое чудо, в смысле весь этот Хулио, не может достаться одной женщине. Это было бы чудовищно несправедливо, против всех законов природы.
Поэтому у него и такая профессия — дарить женщинам радость. О том, что этот парень вытворял лицом во мне, можно легенды записывать и передавать их шепотом, в тесном кругу, как тайное знание. Я до сих пор не могу забыть тех ощущений. И не хочу.
— Ты — Хулио великолепный. Спасибо, что ты существуешь, — говорю ему, и в порыве благодарности наклоняюсь и целую его величественный и гордый член.
7. Глава 6
Я тоже хочу сделать ему приятно, в ответ. Ну, и пускай я ему плачУ, а он мне не платит. Он много чего хорошего заслуживает, и я желаю, что б он это понял.
Становлюсь на ковер на колени, потому что так мне удобнее, хватаюсь за основание члена одной рукой, а за поджарую крепкую мошонку, покрытую кудрявой темной шерстью — другой и целую длинный ствол из одной стороны в другую, словно играю на флейте. Я так хочу.
Хулио кладет обе руки мне на голову и поглаживает мои волосы, не пытаясь давить. Он молчит, только тяжело дышит, может от того, что сдерживается.
Хорошо, что он не болтун. Не знаю, насколько бы мне понравилось, если бы он бесконечно сыпал междометиями и непонятными цветастыми фразами на испанском. Хотя я вот болтаю на неизвестном ему языке, и ничего, терпит.
Мужчина, наполненный тестостероном под завязку, как гнедой жеребец; брутальный красавец, талантище, да еще и молчаливый — редчайший экземпляр. Мне удивительно повезло — я это отчетливо понимаю. Улыбаюсь, когда дохожу до конца подрагивающего члена и захожу с другой стороны.
От него пахнет морем и молодым сильным мужчиной. Вижу капельку влаги, выступившую в углублении налитой желанием головки, словно в крошечной чаше, и непроизвольно трогаю ее языком.
Она слегка солоноватая и приятная, похожая на морскую воду. Я ее слизываю, а она тут же выступает опять. Тогда я, словно в шутку, широко распахиваю рот и обхватываю всю головку губами, даже причмокнув. Слышу, как мужчина протяжно стонет и порыкивает. Он сейчас весь в моей власти. Я делаю с ним все, что хочу.
Головка крупная и упругая, заполняет мой рот почти целиком, я трогаю ее языком и даже слегка придавливаю зубами. Мне все это неожиданно нравится почти так же, как французский поцелуй. Руки мужчины вожделенно дрожат на моей голове.
