Она выжидающе улыбнулась, переведя взгляд с Марго на меня и обратно, а мы только кивнули, как болванчики, растягивая губы в вежливой улыбке и синхронно ответили: «Спасибо».
С такой же замершей на губах улыбкой, она повернулась к Стасу и выразительно подняла бровь.
– Привет, мама, – словно по команде ответил он, пряча усмешку. – Мы будем сидеть здесь или пройдем в столовую?
– В столовую, – едва заметно поджала она губы, отчего ее лицо, на котором отсутствовал и намек на мимические морщины, тут же сделалось неприятным.
Как сильно меняет людей улыбка…
Будто подумав о том же, мама Стаса вновь улыбнулась и, элегантно склонив голову, уточнила:
– Сынок, ты разве не хочешь представить меня своим девочкам?
– Разумеется, – кивнул он и указал на нас. – Мама – это Кира и Марго. Девушки, это моя мама – Элеонора Сергеевна.
Еще одна обладательница редкого имени. Марго, наверное, в восторге.
Мы вежливо покивали с подругой, произнеся что-то вроде «здравствуйте, очень приятно», и замолкли, следя за продолжением разговора и готовые реагировать по первому требованию «нанимателя».
Элеонора Сергеевна переглянулась с нахмурившимся мужем, который тут же качнул головой.
– Сынок, я немного не поняла, кто из девушек твоя невеста?
Она вновь перевела взгляд с меня на Марго, будто ожидая, что кто-то из нас поднимет руку и пискнет: «я». Но нет, тоже переглянувшись и покосившись на Стаса, по губам которого скользнула легкая усмешка, мы продолжили молча улыбаться.
– Мама, мама, – вставая, произнес с укором Стас. – Я думал, вы с папой достаточно хорошо меня знаете и сразу поймете, кто моя невеста. Очень жаль, что это не так… Девушки, – обернулся он к нам, вновь пряча усмешку, – не говорите родителям, кто есть кто. Пусть сами попробуют догадаться. А я заодно пойму, что между мной и моей невестой действительно есть связь, которую любящее родительское сердце быстро разглядит.
– Стас, перестань паясничать и нормально отвечай на вопросы матери, – тут же возмущенно произнес Филипп Петрович, сердито глядя на сына снизу вверх, и ободряюще погладил жену по руке.
Определенно, Стас пошел ростом в свою маму. Интересно, по характеру тоже в нее? А то с отцом он не очень похож, тот кажется слишком прямолинейным.
– Дорогой, – сжав руку мужа, произнесла Элеонора Сергеевна, – не стоит стыдить сына перед его невестой и его подчиненной. К тому же, если Стасу так хочется испытать родную мать, подвергнув ее унижению – не мешай. Пусть мальчик наслаждается своей игрой и видимым превосходством. Ведь именно мы воспитали его таким.
О, вот и мои любимые манипуляции подъехали.
Элеонора Сергеевна бросила на сына быстрый взгляд и едва слышно вздохнула. Вот только Стас, кажется, и не думал начинать каяться.
– Спасибо, мама, за поддержку. Я знал, что ты меня поймешь, – кивнул он, едва заметно улыбнувшись. – Уверен, ты быстро во всем разберешься. Но, возможно, отец все поймет гораздо быстрее, как мужчина и руководитель, часто общающийся с противоположенным полом. Да, пап?
Филипп Петрович довольно хмыкнул, покосившись на жену, и кивнул.
– Вполне возможно.
Какая потрясающая семья. У них манипуляции друг другом – это семейный вид спорта?
– Кто знает, – вновь поджав губы, отчего сразу стали заметны все множество мимических морщины. Похоже, это любимая реакция Элеоноры Сергеевны буквально на все. – Пройдемте в столовую, поговорим там.
