– Не забывайте перед званием произносить слово товарищ, это вам не с Захарченко общаться.
Николай согласился:
– Это точно подмечено, товарищ майор!
На слове товарищ Колян сделал ударение.
Новый начальник внимательно посмотрел на Горшкова:
– А вы действительно такой, каким вас мне представляли.
– Интересно, и какой же?
– Ершистый, самовольный, не отличающийся дисциплиной!
– Я бы охарактеризовал себя по-иному – свободный, независимый, не скрывающий и не боящийся высказывать собственное мнение, даже если оно не нравится начальству, блюститель закона. Нагловато вышло? Возможно! Но характеристика более соответствующая действительности. Кому, как не мне, лучше других знать себя?
Майор протянул:
– Да-а, скромности вам не занимать! А не мешало бы, Горшков, вести себя скромней! Несмотря на все ваши несомненно достойные восхищения заслуги перед отечеством!
– На что вы намекаете? На звание Героя?
– И на это тоже! Да, вы кровью заслужили это звание, и я не собираюсь обсуждать ваше героическое военное прошлое. Но живем мы, лейтенант, настоящим! А значит, должны исходить из той ситуации, что складывается сегодня.
Николай не без доли ехидства заметил:
– Извините, Семен Григорьевич, но вы к воинскому званию забыли добавить слово товарищ. Или вам это можно? Как начальнику?
Лушин вновь внимательно посмотрел на подчиненного:
– Ну-ну, Горшков, продолжайте в том же духе, но уверяю, на пользу вам конфронтация со мной не пойдет!
– А я не ищу пользу, личную пользу на государственной службе.
Майор вздохнул:
– Да, видимо, разговора душевного у нас с вами не получится. По крайней мере сегодня. Не в том вы, к сожалению, состоянии! Что ж, можете идти, не смею больше задерживать!
Николай поднялся:
– Пару вопросов разрешите, товарищ майор?
Лушин разрешил:
– Давайте! Смогу, отвечу!
– Первый вопрос: почему у нас забрали дела о браконьерстве людей вице-губернатора и растлении господином Комаровым несовершеннолетней гражданки Коноваленко?
Майор поинтересовался:
– Каким будет второй вопрос? Чтобы сразу ответить на оба?
– Второй – кто в области занимается данными делами?
Лушин поднялся, вышел из-за кресла, проговорил:
– Отвечаю! Дела, точнее, ваши протоколы на проверку забрали в УВД по приказу генерала Башмакова и постановлению прокурора. Это по первому вопросу. По второму ответ такой – никакого дела в обвинении Комарова и лиц, якобы занимавшихся браконьерством, не возбуждено по одной простой причине, из-за отсутствия в действиях исполняющего обязанности главы Администрации области и ниже перечисленных лиц состава преступления.
Николай ждал чего-то подобного. Усмехнулся:
– А как же со свидетельскими показаниями? С показаниями той же Коноваленко? Заключением экспертизы? Хотя о чем я спрашиваю? Ну, конечно же, Комаров не преминул воспользоваться болезнью губернатора и прикрыть свои грязные делишки. Захарченко возбух и поплатился. Вместо него сразу же посадили вас! Вы, Семен Григорьевич, наверное, на хорошем счету у генерала Башмакова?
Новоиспеченный начальник РОВД изобразил возмущение:
– Кто дал вам право так разговаривать со мной, старшим по должности и званию?
– Совесть, господин Лушин! Обычная человеческая совесть, но вам этого не понять!
– Я не желаю больше видеть вас, Горшков! Отдыхайте в отпуске. Продолжим беседу, как выйдете на службу!
Николай ответил:
– Взаимно, майор! А насчет беседы? Побеседуем. Почему бы и нет? Но только не здесь. А, скажем, в центральном аппарате МВД?
