— Машунь, Ванечка, пошли собирать шишки, мох и веточки, — предложила Дуняша.
— А зачем?
— А мы потом из них себе игрушек наделаем!
— А как?
— Сначала надо собрать, а там увидим, что и как, — задорно улыбнувшись и потянув братика за рукав, Дуняша показала, какие веточки ей интересны.
Любаша, глядя на увлечённых маленьких хозяев, улыбалась и радовалась, что вырвалась из-под догляда старших женщин. Уж больно они придирчивы и взыскательны ко всем, кроме себя. Вот и нянька маленького боярича свалила догляд на Любашу, а сама на скамью села и дремлет, благо из теремного окошка её не видно. Скоро Ванюшу передадут дядьке, вот она и не старается ходить за малышом.
Любаше же пришлось по душе собирать в корзинку сосновые и еловые шишки, поздние цветочки, душистые листочки смородины, серебристый мох, кусочки сосновой коры или корявые веточки… во всем была красота, и даже жаль, что люди ценили другое. Девчушке было интересно, что придумает изготовить из лесного богатства младшая боярышня.
Любаша давно приметила, что малышка не проста и бо́льшая искусница, чем её сестра. Только никто не видит этого, потому что малышка все свои придумки отдает старшей, а у той ручки золотые и все впрок идёт, но мастериц много, а розмыслов единицы.
Любаша от такой крамольной мысли, что девочка, пусть и боярских кровей, может быть розмыслом, даже оглянулась — вдруг кто-то догадался, о чём она думает? Но нет, никого боярские детки не интересовали. Лишь парочка старых боевых холопов рассредоточилась и приглядывает за окружающей обстановкой, да на стене мальчишки за дорогой бдят.
Дуня посмотрела на полную корзинку всякой всякости и, не желая возвращаться в терем, предложила собрать побольше смородиновых и малиновых листочков, чтобы самим сделать водку. Произнося слово «водка», девочка внутренне поморщилась. Она узнала много новых слов и легко приняла их, но запоминать другие значения уже известных слов было сложно. Одним таким коварным словом оказалась «водка». Здесь и сейчас так называли травяные отвары.
О, их было великое множество! Травницы и лекари составляли сборы от изжоги, вздутия, ломки костей, детского испуга… Дуня путалась с местными названиями болезней, но твёрдо поняла, что местные лекари знали, как обихаживать раны, гнойники, простуды, внутренние болести…
В общем, они даже воздействовали на родники, которые в будущем звали на восточный манер чакрами и — та-дам! — родников в теле человека, по мнению лекарки, было девять, а не семь. Вот и как прогрессорствовать в таких условиях? Тут впору не учить, а учиться самой!
Но сестру и брата она немного поучить сможет. Дуняша рассказала, как следует ферментировать листики и что это не одно и тоже, если просто посушить лист. Пришлось соврать Маше, что это она вызнала у лекарки Катерины, хотя та оберегала свои знания и, как показали будущие столетия, напрасно!
Особенно старался собирать листики Ванятка. Ему почудилось, что важно соблюдать размер и он сосредоточенно выискивал самые правильные листочки, за что получил похвалу от обеих сестричек.
В этот день они долго гуляли, а вечером с важным видом скручивали «уставшие» листики в колбаски и накрыв увлажненным полотном, оставили до утра. Утром первым делом потребовали заварить им оставленные на просушку травяные трубочки, и пили отвар с причмокиванием, закусывая медовыми шариками. Казалось, что до отъезда в Москву жизнь в имении ничего не потрясет, но…
