Красная, как помидор, я возмущенно смотрела в наглые глаза довольного, словно кот объевшийся сметаной, Типа и не нашла ничего лучшего, чем сдавленно сказать:
– Всего доброго, чтоб вы подавились!
После позорно рвануть за двери, словно ужаленная.
С первым поцелуем в твоей жизни, Агата! Поздравляю!
Только на улице я смогла немного отдышаться. Поймала первый попавшийся экипаж, назвала адрес своей лавки и с облегчением свалилась на сиденье.
Отдышаться толком мне не удалось. Правой рукой провела по лицу, стирая с губ следы недавнего поцелуя, а когда взгляд упал на мою конечность, я не сдержала пронзительного визга: по моей кисти, от безымянного пальца до запястья, все ярче и ярче проявлялась брачная магическая татуировка!
***
Вот уже третий час к ряду я реву и, как ни странно, не успокаиваюсь. Наоборот, набираю обороты. Подумать только, я замуж вышла! Я! Замуж! И за кого?! За это Хамло аристократическое!
– И-и-ивар, ну ты же такой умный! Ну, придумай что-нибудь! – вновь завопила я, некрасиво вытирая нос рукавом, с мольбой и надеждой взирая на, нервно расхаживающего взад-вперед, брата.
Тот наворачивал уже не первую сотню кругов, возможно, протоптав тропинку в ковре, но, несмотря на мою многочасовую истерику, так ничего и не придумал. Вот и сейчас Ивар сказал:
– Что ты от меня хочешь, Агата? Венес ясно сказал, что ты его полностью устраиваешь в качестве жены. И разводиться он не собирается.
Моя истерика пошла по новой. Неприлично завопив, словно баньши, я уткнулась лицом в подушку, сотрясаясь от рыданий. Ну, как, так-то?! Ну, за что мне такое? Венес это специально! Вот нутром чую, что этот Тип решил надо мной поиздеваться. Я ему сразу, еще в храме, не понравилась, и тот просто воспользовался ситуацией, чтобы потешить свою природную мерзопакостность!
Ненавижу!
Чем, спрашивается, ему эта Венера не угодила? Она, кстати говоря, еще явилась в тот же день с разборками. Мол, я у нее мужа украла. Еще судом грозила! Но напоминание брата, о том, что та подписала договор о неразглашении, немного ее пыл остудил.
– Агата, давай успокаивайся, – позвал меня Ивар, но добился прямо-противоположного. У меня аж второе дыхание открылось. – Зато, теперь ты – герцогиня. Это же здорово! – попытался меня утешить брат.
Вот лучше бы не напоминал, ей-богу!
Ко всему прочему, это Хамло оказался никем иным, как герцогом! Герцогом, что б его! Следовательно, на него даже надавить нельзя, сам, кого хочешь, раздавит. Да и брату с таким ссориться ни к чему, иначе тот разгромит в пух и прах все, чего Ивар так долго и упорно добивался. Ну, надо же было так попасть?!
Не хотела Агата замуж, так нет же! Выскочила! И не просто выскочила – герцогиней стала! Отличилась, молодец! Осталось с полки пирожок взять.
– Посмотри на это с другой стороны. Молод, хорош собой, да с таким титулом! Он не муж – а сказка, – надрывался Ивар.
Сказка! Ага, конечно! Сказки разные бывают. В моем случае, она скорее трагичная.
– Ну, не нравится – хорошо, – видя, что перечисления «достоинств» моего мужа (господи, слово-то какое страшное!) на меня не влияют, сдался братец. – Тебе всего-то год его потерпеть! Это не так уж долго, – заверяли мой затылок, так как из недр диванной подушки я так и не выбралась.
Хорошо брату говорить! «Не долго»! Это не ему придется выбросить из жизни целый год и провести его с ненавистным тебе человеком. Это не ему, следуя пунктам брачного договора, придется играть на публике счастливых молодоженов. ГОД!
