– Прекрасно. Я с тобой согласен, что еще тебя заинтересовало? – спросил он, а глаза поблескивали так загадочно, будто я что-то важное открыла или подтвердила.
– А адепт Мердок Зархак, он не племянник Амилен и Ричарда Зархак?
– Да, он их племянник. Единственный сын Роберта Зархака, старшего брата Амилен и Ричарда, – пояснил супруг.
– Какая интересная история получается. Род Лангедоков считается поддержкой императорской семьи, и вдруг его представитель обвиняется в гибели Хурина Мордерата, а род Зархаков, играющий против Мордератов, в этом случае совсем не при чем, в сторонке стоит и нервно ручки потирает? – удивилась я, – нет, здесь что-то совсем не так. Это подстава, самая настоящая. Я бы скорее поверила, что за статьями в «Дамском угоднике» стоит леди Амилен Зархак, которая вполне могла сама под личиной адепта Лангедока передавать статьи репортеру или через доверенное лицо.
– Хочешь с ним пообщаться, – неожиданно спросил Тримеер, – завтра в присутствии Вулфдара и меня? Все следователи делами перегружены, потому и ляпы допускаются.
– Да, очень! Ты позволишь?
– Я думаю, что это возможно. То есть ты предполагаешь, что у юноши дар, – задумчиво сказал он, – и почему-то меня это не удивляет. Род древний, кровей намешано разных, не счесть. Да и отец Гвена не просто так признал мальчика. Похоже, что в какой-то момент способности прорываться стали.
– А представь, что его наказывать начали в детстве, чтобы он нигде и никому ничего не сказал или не показал, – поддержала я, – поневоле закрываться начнешь.
– Любимая, все хотел спросить: а как деды и отец относились к тому, что ты владела природной магией?
– Ольгерд, а кто им об этом говорил? Я заклинания, что у Лешика и Кимы подглядывала, на чердаке опробовала. Туда уйду, закроюсь и сижу, колдую, – объяснила ему, – они меня сразу предупредили, чтобы никто не видел.
– Хозяин, к Вам леди Виргиния, – раздался голос Герберта.
– Проси, – мгновенно отозвался Ольгерд и мне, – все, родная, с расследования пока закончено.
Он взмахнул рукой, и все наши свитки мгновенно свернулись и улеглись в невесть откуда взявшуюся коробку, кожаная крышка которой беззвучно захлопнулась, как только в ней оказался последний документ. Сверкнул медный ключик, закрывший ее на замочек, и коробка исчезла с глаз долой, а на столе появились белая ажурная скатерть и ваза с роскошными белыми астрами. У меня от неожиданности округлились глаза, но на удивление времени не было.
Дверь в гостиную распахнулась, на пороге стояла пожилая леди в коричневом бархатном платье, отделанном желтыми кружевами ручной работы. Седые волосы аккуратно зачесаны назад и собраны в замысловатую прическу, бриллиантовые серьги в ушах, спокойное лицо и очень внимательный взгляд, направленный на нас. В гостиную входила леди Виргиния, та самая, чей портрет висел на стене гостиной и которую я увидела во сне рядом с леди Сивиллой, покойной Региной рода Блэкрэдсан. Вместе с ней в гостиную вошел Маркес, личный целитель Ольгерда Тримеера.
– Добрый вечер, леди Виргиния, Маркес, – Ольгерд учтиво наклонил голову, – очень рады вас видеть.
– Добрый вечер. Ольгерд, извини за вторжение, но я захотела увидеть таинственную леди Тримеер до того, как ты соберешься мне ее представить, – улыбнулась она, – как я понимаю, ждать пришлось бы долго. Зная твой собственнический характер, я не удивлюсь, что до летнего бала леди Тримеер во дворце не будет представлена. Ну а если к тому времени появятся обстоятельства, дающие хоть один шанс этого избежать, ты им воспользуешься.
