– Саша, это Нюра.
– Какая Нюра?
– Не притворяйся, уж если я помню, как тебя зовут, то ты никак не мог меня забыть – единственную, нежную, неповторимую, любимую и не такую, как все.
– Не знаю, что за Нюра, прошу вас больше меня не беспокоить. – И трусливый подонок бросил трубку.
Даша набрала номер еще раз:
– Саша, не в твоих интересах так себя вести. У нас, во-первых, есть зафиксированные той ночью побои и прочие медицинские заключения, во-вторых, вполне вероятно, что одна из нас родит тебе девочку или мальчика и будет шантажировать тебя этим всю оставшуюся жизнь, в-третьих, мы написали заявление об изнасиловании и пока раздумываем, отдавать его в милицию или нет… Кстати, большинство пьяных уродов, которые веселились с нами в ту ночь, по-моему, счастливо женаты…
Саша оказался сообразительней, чем во время мерзкой пьяной сходки, когда он, вроде бы случайно, перепутал Дашу с сестрой:
– Ладно, говори, Дашка. Я же слышу, что это ты. Как сестра?
– Не твое дело. Мы позаботились о том, чтобы впредь нас никто не перепутал. – Даша глухо хохотнула, жестом показывая Нюре на татуировку. – Мы даем тебе две недели на то, чтобы ты обеспечил нам безбедное существование в будущем. Мы – девочки не гордые, любой детский труд нам не страшен. Но итог должен быть такой: после того как мы принимаем твое предложение о нашей дальнейшей жизни, снимаем с тебя все обязательства. В письменной форме. Да, Саня, не забудь поделиться этой новостью с друзьями – ум, говорят, хорошо, а два – лучше. Правда, в вашем случае я вместо «ум» поставила бы другое слово… Да! Не пытайся с нами связываться, иначе сразу закроют в ментовку. Мы сами будем тебе иногда звонить.
Саша прекрасно понимал, что девчонкам терять нечего, поэтому воспринял угрозу совершенно адекватно. В тот же вечер он собрал своих молочных братьев и ознакомил их с ультиматумом сестер. Мужики, не увидевшие в словах детдомовских телок никакой реальной угрозы, отнеслись к Саниным увещеваниям достаточно легкомысленно. Но после повторенной слово в слово Дашкиной речи неприятно напряглись и перестали делать вид, что им по барабану.
Они договорились подумать, как компенсировать причиненный ущерб двум девушкам-красавицам, при этом потенциальным матерям детей любого из них.
– Надо во что бы то ни стало уговорить их сделать аборт.
– Значит, нужно как можно скорее предложить им альтернативу, иначе они будут пожизненно нас шантажировать…
– Решено, чуваки. Давайте поднимем все концы, которые есть… – Ребята вяло засмеялись, один из них сострил:
– Да что-то больше не хочется…
Никто не прореагировал.
– Короче, мы все не последние люди в городе, давайте пошукаем пару дней и придумаем, куда можно отправить двух симпатичных, одинаковых и не слишком разборчивых телок.
На том и порешили. На очередной, вернее, внеочередной сходке было заслушано мнение того самого рыжемордого пингвина, из-за которого, собственно, началась вся возня.
Рыжемордый был деловым человеком, часто летал в столицу, дружил с мэром и вообще решал вопросы.
Вот так и возникло предложение отправить сестренок на кастинг к Инессе Алексеевне Лосер. Входной билет в школу гармоничного развития личности обошелся мальчикам всего в несколько сотен – ровно столько было нужно для того, чтобы посадить девчонок в самолет и оплатить недельное проживание в недорогой гостинице. Позднее Инесса Алексеевна попросила заплатить за операции по восстановлению девственности, облагораживанию татуировок и исправлению прикуса – очевидно, эти деньги не входили в бюджет затрат на воспитание столичной леди из захолустной золушки.
