Леру устраивала такая жизнь. Конечно, иногда она мечтала о романтике пылкой любви, но инертность благополучного существования не давала шанса осуществить мечту. Правда, временами легкий флирт с приятными во многих отношениях мужчинами имел место. Впрочем, ничего серьезного и никаких обязательств. Пуся же, с его неземной любовью, был для семьи воплощением преданности и верности.
Благодарная Муся всегда находилась в состоянии поиска оригинальных туров для семейного отдыха, курсов по усовершенствованию дизайнерских навыков и прочих способов занять свободное время. Она всегда была на волне самых модных тренингов и течений, новейших медицинских открытий, диет и выставок. Лера собиралась встретить старость с Игорем, поэтому всячески пыталась продлить молодость. Модные клиники типа La Prairie и Cecile были в обязательном порядке посещаемы один-два раза в год.
Как-то раз, совершенно неожиданно, Лера познакомилась с гениальным астрологом, нет, не шарлатаном, что за копейки и в считаные секунды составляет гороскопы в Парке культуры. Этот великий звездочет владел навыками анализа и прогнозов на основе положения звезд и небесных тел, имел степень доктора наук, был признанным мировым светилом, составившим в свое время полную классификацию и предполагаемое жизнеописание всех возможных человеческих судеб.
Это только кажется, что невозможно уложить в узкие рамки относительного положения небесных тел земные перипетии. Сложная классификация человеческих отношений, изобретенная известным ученым, не могла не зацепить любознательную Леру.
Дело в том, что Док не просто выдавал рецепты и рекомендации по стилю и образу построения семейного очага, он еще и советовал, как окружить себя такими людьми, чтобы жить было полезно и приятно в целом, а также с кем вообще стоит и не стоит общаться. Причем преподавание науки занимало солидную часть времени, курс составлялся из шести– восьми человек, рассматривались игровые ситуации, и вообще было занятно.
Семейным парам было рекомендовано заниматься в различных группах, Муся пренебрегла этим требованием и записала себя и Пусю в одну.
К тому времени семейный летописец Павловых начал бы вести жизнеописание двадцатого года совместной жизни четы. Правда, летопись была бы скучноватой, да и летописца не было.
Лера и Игорь попадали в разряд благополучных семей по всем статьям. Счастливый брак предполагал некоторое занудство и предсказуемость, но, с другой стороны, это можно назвать и уверенностью в завтрашнем дне. Муся билась изо всех сил, чтобы оставаться для мужа привлекательной и не казаться скучной домохозяйкой. То есть, в первую очередь, она билась, конечно, для себя, но результат все равно работал на всех.
Сын не стеснялся появиться в мамином обществе перед друзьями, муж охотно откликался на разнообразные инициативы милой матери семейства. Единственным серьезным упущением было отсутствие второго ребенка, но Лера не переживала по этому поводу, так как Пуся никогда не заводил разговоров на эту тему. Если приспичит, сейчас медицина творит чудеса, уж как-нибудь родят еще одного малыша. При таком надежном союзе можно рожать до глубокой старости.
По достоверным научным источникам самая пожилая роженица времен недоразвитого постсоветского капитализма была аж шестидесяти трех лет от роду. «Интересно, что же ее так допекло, если она решила завершить свое существование началом новой жизни… Муж наверняка уже не изменял, в смысле – не мог… Впрочем, кто знает… Наверное, женщина невероятным образом забеременела накануне кончины любимого и решила: «Если бог даст, сохраню ребенка. Пусть будет символом долгой и верной любви к безвозвратно ушедшему». Позднее Лера узнала, что старушка роженица была вынуждена так поступить, чтобы дать потомство новому сорокадвухлетнему мужу, который настаивал на этом. «Жизнь непредсказуема, но многое зависит от нас самих, – думала Муся, – опять же, курсы астрологического гения наверняка упрочат и разнообразят узы и без того прекрасных отношений. Говорят, после его занятий начинаешь смотреть на мир другими глазами…»
