«Это мы можем», – вдруг раздался задорный голосок Ихме здесь же, во сне.
А мне вдруг стало стыдно. Да что это творится! Это мой сон, а я никогда в жизни не вела себя настолько глупо, абсурдно мстительно и безрассудно!
– Нет, – заявила твердо, – никому мы мстить не будет, разве что самую маленькую пакость сделаем, вроде не так застегивающейся одежды и спотыкания!
– Сдела-уем, хозяу-йка, – отозвался тут же Мрякс откуда-то из темноты.
– Слабая! – Рыкнула какая-то часть меня. – Не отстаиваешь наше мнение! Мы лучшие! Он не смеет нас игнорировать!
Мне показалась, что на меня смотрю я же сама, только вот моя копия была куда более утонченной, гибкой, нечеловечески красивой, с острыми ушками, точеным надменным личиком, белыми длиннющими волосами до пояса и золотыми глазами.
Трау? Наваждение во сне? Кошмар насылают?
– Я всего лишь слабая необученная девчонка из другого мира. Может, не самая глупая, но здесь совершенно неприспособленная и уже испортившая жизнь и намерения одному очень умному и действительно шикарному мужчине, – возразила. Вести себя так, как ты говоришь – это детский сад. Ой, он на меня не посмотрел – жизнь ему испорчу, так, что ли? Иди тогда сначала пеленки поменяй!
Я по примеру бессмертного (кто так с женщиной ещё обращается) фэйри щелкнула незнакомку с моим лицом по носу – и та вдруг захныкала и растворилась в темноте.
А мне на миг показалось, что я могу ощутить по-настоящему жар большого камина и вижу дремлющего в кресле около него жениха. И так лапки загребущие протянуть к нему захотелось! Все же редкостной красоты мужчина, редкостной породы…
Хорошо, что в тот миг, когда мои пальцы коснулись чужой щеки, и ресницы мужчины дрогнули, мир завертелся, и я проснулась в собственной постели. За окном только занимался рассвет. А по мне воодушевляюще прыгали четыре наглых лапы – это раз. Стаскивали в зубах одеяло… другие четыре лапы – это два.
– Вставай, хозяйка! Вставай, доу-рища, проспи-ишь счастье свое! – Верещал Мрякс.
– И меня покормить бы, – стеснительно заметила Ихме, вильнув белым хвостом и умильно поджимая уши.
– Время, – простонала, чувствуя себя, как с большого-пребольшого похмелья.
– Полчаса на сбоу-ры! – Скомандовал Мрякс.
Мой песец тихо подкрался ко мне… и пододвинул летящую вперед него, то есть неё кружечку с непонятной зеленой настойкой. Это отравить решили или вылечить?
– Хозя-уйка достучалась до своего источника и силе не дала взять вверх, поздравляю! – Шепнула растерянной мне Ихме.
Ну точно – песец! Полный!
В гостинице было пока довольно тихо, а вот за окном уже шумели первые повозки, раздавался колокольчик местного молочника, сновали ранние пташки – слуги из поместий и горожане.
Потом разберемся – воевала я с сонной хмурой физиономией в зеркале. Красавица, всех покорю, это уж точно! Вот только…
– Ой, – сорвалось с губ, когда посмотрела в небольшое зеркальце над раковиной. Оттуда на меня смотрели знакомые глаза из сна. Пока ещё не золотые, но отливающие легкой желтизной.
Что происходит, ребята? Полукровка – так сказал зимний дух Буранчик. Дитя пещер – так называли меня уже не раз. Ты из этого мира – утверждала Ихме. Трау, перепутавший меня с кем-то… или нет? Признаваться себе самой было страшновато! Кочерыжки-сталагмиты! Я же… я же не могу быть… дроу? Да? Наполовину дроу?
Не хочу об этом думать. Ни об этом, ни о возможных родителях.
– Хозяу-йка, крендель тебе в… – промяукали, – давай, выползай уже, подвиги ждут!
