– Дети на государственном попечении обычно не задерживаются, – добавил Ильтен. – На них очередь стоит. Многим нужен наследник. А кому-то – просто малыш, о котором можно заботиться и который в свою очередь когда-нибудь принесет тебе стакан воды. Материальных затрат усыновление не требует, но получить разрешение очень нелегко, слишком большая конкуренция.
– Думаю, вам бы удалось, – ввернул Маэдо. – Семья обеспеченная и благонадежная. Во всех отношениях. – Он не удержался от ехидной улыбочки, зная цену пресловутой благонадежности.
– Нам незачем, – отрезала Тереза, которой улыбочка не понравилась. – Свой на подходе.
– Конечно, – легко согласился Маэдо. – Но есть люди, которые хотели бы завести ребенка, а жены нет или родить не может, да еще имущественный ценз или репутация не позволяют претендовать на усыновление. Не только женщину могут украсть, за детьми тоже глаз да глаз. Особенно, разумеется, за девочками. Но и мальчики – ценный товар на черном рынке.
– Что за мерзость, – проговорила Тереза. Аж чай показался горьковатым.
– Ну, этих бедолаг можно понять. – Маэдо подул на свой чай. – Нажили добра, а оставить некому и перемолвиться в доме не с кем. Наказываем их, само собой. Детей – отцам, добро – на конфискацию, самих – на астероиды. Но где-то даже жалко обормотов. А есть и похуже ситуации. Два года назад в столице случай был, ориентировка приходила… Какой-то смертельно больной богач вычитал про колдовской обряд: мол, яички детей до года имеют особую целительную силу, надо лишь приготовить их определенным образом. Только третьего по счету мальчишку живым нашли.
– Вот гад, – гневно произнесла Тереза. – Еще почище нашего маньяка! Надеюсь, закатали его по полной программе?
– Закатали бы, если б… Ориентировка-то не на него была, на коллег. Не выдержали они, сорвались. Оттяпали подлецу шары, сварили и накормили его. Есть не хотел, так всю морду в хлам разбили. В общем, помер тот богач в процессе. А ребята в бега подались, поняв, что стали убийцами.
– Маэдо, вы вообще соображаете, какие ужасы рассказываете беременной женщине? – упрекнул его Ильтен.
Тереза понимающе взглянула на его бледное лицо. Ей было слегка не по себе, но на чувствительной натуре мужа рассказ отразился куда сильнее.
– Прошу прощения. – Маэдо невозмутимо отпил чай. Его тоже не обманула реплика. Тереза на эмоциях может принять историю близко к сердцу, но ни выкидыша, ни приступа у нее не случится, а вот насчет Ильтена он не был столь уверен.
– Их поймали? – спросила Тереза. – Этих безопасников?
– Нет. – Он покачал головой. – Их… в общем-то, и не стали ловить. Спустили дело на тормозах. По закону они – убийцы, и самообороной тут не отговориться, типичный самосуд, причем казнь изуверская. Но и зохену ясно, на чьей стороне симпатии. Начальство поимитировало деятельность и успокоилось. Надеюсь, что у ребят хватило ума свалить из Тикви.
– У вас же запрещена эмиграция, – напомнила Тереза.
Он кивнул.
– Но лучше так, чем оставаться здесь вне закона. Незаконное положение – источник соблазнов. Почему бы не нарушить закон снова и снова? Это легкий путь в маргиналы и бандиты. Единственный вариант попытаться жить по совести – это махнуть на Т2, чтобы бить зохенов. Солдат практически не проверяют. С другой стороны, это и вариант быстро сдохнуть. Тут бы, наверное, господин Хэнк лучше рассказал.
Маэдо допил чай и поинтересовался:
