Единственным, кто мог помочь мне отвоевать нормальное имя для ребенка был Витя. Но и он ничего не предпринимал, чтобы осадить свою мать. Казалось, ему абсолютно было безразлично, как будет звать собственного сына.
Однако я не сломалась и победила в этой неравной схватке с прущей, словно танк, свекровью. Да, это стоило мне значительно количества нервных клеток и львиной доли обиды со стороны Марины Николаевны, но!
Зато теперь мой малыш является гордым носителем имени Роман.
Водные процедуры, к счастью, прошли беспроблемно. Я же полностью успокоилась, наблюдая за своим сыночком. За тем, с каким он удовольствием принимает ванну. Как затаившись прислушивается к своим ощущениям, причмокивая и волнуясь вскидывает ручки. В этот момент как-то стало безразлично на обиды и истерики мужа. Витя не помогал, но и не мешал.
– Оль, можно я его сфоткаю? Такой прикольный, – выглядывая из-за моей спины, вопросил с надеждой Виктор.
– Сфотай, – разрешила, а после сурово добавила, – только никому из родни не показывай пока. Вы же с мамой так в приметы верите, вот и показывать сына не надо до месяца никому.
– Да кому я покажу?! – фыркнул обиженно муж. Подняв руку выше, он поймал кадр и запечатлел нашего кроху.
– Покажи, – попросила с любопытством.
– Купай, потом, – отмахнулся он. – Я пойду пеленку с подгузником приготовлю.
– Давай… – поразилась его инициативе сделать что-то самостоятельно.
Когда мы вышли с Ромочкой из ванны, муж уже все приготовил для пеленания, чем в моих глазах заслужил дополнительные баллы. Вот же, старается, пусть не все получается, но мы справимся…
Но я рано обрадовалась. Стоило мне уединиться со своим сокровищем, в спальне для кормления, как дверь со скрипом приоткрылась, а в проеме показалось до безобразия расстроенное лицо супруга.
– Оль, – послышался следом его тихий укоризненный голос. Ему удалось разбить все умиротворение напрочь, – Ромка чего-то на меня не похож.
– Что? – также шепотом вопросила я, чтобы ненароком не испугать малыша. Пусть мне и хотелось от души треснуть Вите по затылку за такое заявление, держалась.
Это надо же… Я думала, с глупостями мы на сегодня покончили, но оказалось это было глубочайшим заблуждением.
– У него глаза узкие черные, и волосы тоже черные, как у бурята, – с умным видом принялся перечислять супруг, в упор не замечая моего недоумевающего взгляда.
– Вить, у многих новорожденных волосы черные, они потом цвет меняют, как и глаза. Да и отеки еще не спали… – пояснила, как маленькому, понимая, что от этого лишь сильнее завожусь. – Ты к чему клонишь, я что-то не поняла?
– К тому, что непонятно, на кого сын похож будет, – охотно отзывается Витя. Да выражение лица состроил такое, словно я ему ребенка нагуляла…
– Ты нормальный? – возмутилась всё-таки, не сумев сдержаться. – Пытаться понять на кого похож ребенок меньше, чем в месяц?! Я очень надеюсь, что не на тебя.
– Что значит, ты надеешься? – с не меньшим наездом вопросил Витя, словно был только рад ухватиться за тему для скандала. – Есть еще кандидаты?
Голос его сочился ядом. И яд этот словно проникал в меня, заражая, корежа душу. Буквальным образом вынуждая скатиться к образу истерящей мамочки, которую никто во всем мире не понимает. Я же не стала этого делать. Мне нужно было понимание только одного человека, и я искренне верила, что рано или поздно оно придет.
– О, Господи, дай мне сил, – лишь закатила глаза к потолку. – Витя, лучше уйди.
