Дима протянул Кириллу деньги:
— И про перевод обязательно узнай. Это тебе, и твоей помощнице, пусть продолжает к ней ходить. Возможно, даже три раза в неделю.
Сам же Дима приходил ближе к восьми, до самой ночи сидел с сыновьями: играл с ними в войнушку с пистолетами, ремонтировал с Игорем старую радиоточку, рисовал в альбоме с Ильей, пел песенки, читал книги и стихи. Он получал огромное удовольствие от общения с мальчиками и с каждым днем привязывался к ним все сильней.
Алене же Дима только кивал при встрече или говорил холодное «Привет».
Хамское поведение домработницы не прекращалось и Алена решила попросить помощи у Димы. Она подошла к нему в коридоре, когда он уже уходил, и спросила:
— Можно как-нибудь сделать так, чтобы я сама убиралась в доме?
Дима сразу вспылил:
— Чем ты недовольна? Тебя обслуживают, выполняют все твои капризы. Что тебе еще надо? Это моя квартира! И я буду решать, кто будет смотреть за ней.
И вышел, громко хлопнув дверью.
Почти сразу он пожалел, конечно же, о том, что нагрубил Алене и не выслушал ее.
Долго не мог заснуть и на следующий день решил поговорить с Сашкой.
Вечерами тот почти все время отсиживался в своей комнате и не общался с Димой, хотя не испытывал отвращения. Просто интуитивно понимал, что Дима сделал Алене больно и виноват перед ней. И поэтому они живут в его шикарной квартире и едят такие продукты, которые он видел, только когда его бабушка была жива. Да и мешать общению с близнецами не хотел. Он чувствовал себя лишним.
Отец уложил спать сыновей и постучался в комнату Сашки:
— Привет. Как ты? — спросил он и зашел.
Сашка сидел у включенного торшера и читал книгу.
— Здравствуйте! — он не ожидал, что Дима когда-то зайдет к нему и поинтересуется его самочувствием.
Мальчик был испуган, Диму это смутило, и он поспешно спросил:
— Как ты освоился на новом месте? Тебе тут нравится?
— Нет, — смущенно ответил тот и отвел серые глаза, — мне на той квартире нравилось больше.
— Почему? Я вроде все установил для тебя. Нужно что-то еще? Сашка мотал головой и прятал глаза.
Дима присел на корточки и дотронулся до его руки:
— Ну что? Ну скажи мне, пожалуйста. Я хочу, чтобы вы чувствовали себя как дома, чтобы вам всем было хорошо.
Мальчик вздохнул, посмотрел на дверь, которую Дима оставил открытой, и засмущался.
Дима быстро встал, закрыл ее, и опять присел.
— Мария Сергеевна обижает Алену, постоянно учит, ругает, вчера даже обозвала и ее, и мальчиков. Алена все время рыдает, — прошептал Сашка.
Дима опешил:
— Ты серьезно? О Боже!
Он встал, засунув руки в карманы, сделал пару шагов вправо, влево, потом опять присел и пообещал:
— Я все улажу. Дай мне пару дней!
Сашка обрадованно захлопал длинными ресницами, стараясь не заплакать.
Диме стало его нестерпимо жалко и захотелось еще что-то сделать для него. И для своих сыновей. И для Алены.
Он направился домой к Давиду. Тот уже укладывался спать.
— Я увольняю твою Марию Сергеевну! — со злостью произнес Дима, когда закрыл за собой дверь.
Друг остолбенел:
— Ты чего? Она на нас пять лет пашет, ни разу не подводила!
— Сашка говорит, что она обзывает Алену, унижает ее, та рыдает целыми днями.
Давид изменился в лице:
— Странно… Мария Сергеевна? Она так на тетю мою похожа и кажется мне таким ангелом!
— Хочешь сказать, что Сашка врет?
Давид почесал щетину, задумался, постучал пальцами по двери.
— Не думаю. Проходи, чего встал.
