– Успокойся! – Алик тоже повысил голос. – И не надо на меня орать! Ты же сам понимаешь, что охрана – не твое, и нечего тут онанизмом заниматься.
– Чем? – опешил Шибаев.
– Тем самым. А если в охрану, так иди уже, ради бога, надоело твое нытье. Ты посмотри на себя! Ты же все время недоволен, тебе же все время хуже всех… Достал уже, честное слово!
– Ты… Да пошел ты! – Шибаев вскочил из-за стола и вылетел из кухни.
Довольный Алик налил себе пива. Он считал, что сожителя нужно время от времени встряхивать, в смысле давать по мозгам. Перезагружать. Частный детектив, конечно, не пик карьеры, но жить можно. Есть дела поинтереснее, есть фуфло. Да и клиенты иногда… У него, Алика, тоже попадаются клиенты… Убил бы! Просто нужно настроиться и делать свою работу. Охрана еще хуже. Тем более – снова Жанна… Повод для стресса. Опять давление, капризы, истерики. Недаром умные люди говорят, никогда не нужно возвращаться. Он, Алик, например, никогда не возвращается. Жизнь коротка, нужно не просто шагать вперед, а бежать. Чтобы поспевать в ногу со временем.
На пороге появился Шибаев.
– Картошка стынет, – сказал Алик как ни в чем не бывало.
Шибаев уселся, потянулся за жестянкой с пивом.
– Неужели ты не понимаешь… – он махнул рукой.
– Понимаю. Я говорил, что есть три решения проблемы. Если обойдемся без смертоубийства, то два. Быть или не быть. Вот скажи, ты представляешь себя охранником?
Шибаев сосредоточенно жевал, не перебивал, не дергал плечом. Слушал.
– Хотя – не знаю, – зудел Алик. – Можно попробовать. Новый опыт, да и денег побольше… все такое. Варум нихт, как говорила моя австриячка. Почему бы и нет? Дерзай, мой друг. Только сначала поймай того парня, который пугает Эмму… Раз уж взялся.
Алик однажды чуть не женился на австрийской адвокатессе, с которой вел бракоразводный процесс с двух сторон. Она с той, он с этой. Умнейшая женщина, восхищался Алик поначалу. Весь австрийской кодекс наизусть шпарит. Правда, страшная. Но голова, голова! Фантастика, а не голова. Процесс Алик проиграл, австриячка положила его на обе лопатки. Это не женщина, жаловался Алик Шибаеву, а ходячий кодекс, и картошки сварить не в состоянии, и кофе как деготь, и в постели – плакать хочется: и то нельзя, и это… Квакерша!
– Кодекс – он и в постели кодекс, – утешал друга Шибаев. – Хорошо, что вы не оформили отношения, она бы тебя раздела. Повезло, считай. А так квартира при тебе. Может, сдадим? Ты же все равно тут пристроился… Задарма, кстати. А так доход какой-никакой.
– Может, поклонник? – Алик сделал вид, что не расслышал про квартиру, и зашел по второму кругу. – Эмма – женщина из себя ничего, видная…
Шибаев все так же молча жевал. Запивал пивом. Ужин закончился в молчании. Все попытки Алика разговорить Шибаева ни к чему не привели. Тот уперто молчал. Недовольные друг другом, они разошлись по «норам» – Шибаев в спальню, Алик в гостиную, где сразу включил компьютер. Принес из ванной зеркало для бритья и углубился в онлайн-пособие по языку жестов и мимики: зачитывал вслух и попутно заглядывался в зеркало.
– Положение головы! Поднятая голова говорит об уверенности, – с выражением прочитал Алик; задрал голову и скосил взгляд на собственное отражение. – Подчеркнуто поднятая – о высокомерии и самолюбовании. Ага, – Алик запрокинул голову еще выше, и теперь ему был виден только подбородок. – Вызов окружающим и готовность к драке. Склоненная голова – компромисс и подчиненность. Свисающая – безволие и слабость. Это как?
