– Руслан… – Елена присела на корточки перед мальчиком. – Ты себя как чувствуешь? Нормально?
– Ну… Странно как-то… – Руслан поднял руку с протезом и прикоснулся ей к голове. – Какой-то странный дискомфорт есть. И немного в висках стучит кровь. Впечатление такое, словно этот звук колокола у меня в голове эхом отдаётся…
– Так это понятно, – вздохнула Елена. – Терпи. Звук колоколов оказывает особое воздействие на психику. Он попадает в такт некоторым мозговым волнам, и блокирует их. Долгие удары колокола могут загипнотизировать человека и сделать его уязвимым для внешнего воздействия. Из-за своего глазного протеза, который тоже реагирует на колокольные звоны, ты немного более уязвим к этому воздействию.
– Да? И что мне делать?
– Если станет совсем невмоготу, то скажи – я поставлю тебе укол успокоительного.
– Спасибо, тётя Елена, но я постараюсь сам справиться с этим… в конце концов, вас может и не оказаться в тот момент, когда вы мне будете нужны…
Майор только глазами хлопал, ничегошеньки не понимая в этом диковинном диалоге.
Колокольный перезвон же не умолкал, наполняя небо и воздух гулкими переливами. Однако затем он стал потихоньку стихать.
– У нас обычно колокольный перезвон утром и вечером. Не понимаю, чего это в Колокольном Храме звонари аж в полдень растрезвонились?
– Да ладно. Ты, мил человек, чего, совсем в музыке перезвонов ничего не понимаешь? – удивился Аввакум, тряся головой. – Перезвон-то то, что мы слышали, не простой, его обычно в качестве приветствия важного гостя «отколачивают» – вот так…
Майор перебрал в памяти все мероприятия, что готовились в монастыре, но не припомнил ни одного, что требовало бы колокольного сопровождения.
– И смотри – колокола-то побивали праздничный перезвончик. Видать какой-то крупный гость к твоему настоятелю пожаловал… – усмехнулся Аввакум. – Впрочем, как я понимаю, настоятель-то твой уже давно не тот дятел, коему без труда дубы околачивать. Как говорится – каждой лягушке, под старость, пора освобождать кадушку. Правильно? А в пустую-то кадушку, прыгнет новая лягушка…
– Разберёмся… – майор вытащил записную книжку и сделал отметку – узнать, что там за дела в монастыре.
…Колокольный Берег, неожиданно для всех, оказался крупным городом – пять микрорайонов – девяти и семиэтажные здания-новостройки, асфальтовые дороги и булыжные тротуары. Улицы равномерно засажены деревьями – машина ехала, фактически, в зелёном тоннеле из переплетённых веток. По дороге катились автофургоны, автобусы и, изредка, поливальные машины, окатывающие асфальт потоками воды.
В небе летало неисчислимое множество голубей.
– Колокола не особо-то пугают птиц – те привыкли селиться на колокольнях и прочих местах, – проговорил Люткявинче. – Однако настоятель придумал кое-какую штуку – отливает небольшие колокола, чей звон вызывает дискомфорт у птиц и заставляет их убираться прочь от Колокольного Храма. В итоге голуби живут в городе и на складах. А так как естественных хищников почти нет, то стаи голубей – совсем уж огромные…
– Голубь в дом – счастье в дом, – проворчал Семён, постукивающий пальцами по колену. – А ваши дома они имеют сеть подвалов и канализаций?
– Скорее всего – да – первые дома тут строились незадолго до Великой Отечественной, когда наши парни хлестались с японцами на Холкин-Голе – подвалы и бомбоубежища там были спроектированы заранее. Да и теплотрассы тут врыты в землю – здешние зимы это вам не абы что – мне говорили, что зимой тут до минус сорока, с ветрами. И это ещё не самый мрак. Так что все теплоцентрали, газ и водопроводы – спрятаны под землю, в специальные тоннели… – майор поморщился, догадавшись, к чему клонят его собеседники. – Понятно… Считаете, что это чудище может и по ним бегать? Но это не так – там везде решётки и всё такое…
