– Извини, пожалуйста, – с каждым днем я все меньше узнавала в нем своего нежного Рому, и это меня больше пугало, чем расстраивало. Было в Романе что-то гнетуще-тяжелое, которое скрывалось за широкими жестами. Тогда я надеялась, что мне кажется, но правда оказалась более дикой, чем можно было представить.
– Сними это убожество – мне неприятно на тебя смотреть! Пусть Катрин его выбросит, – Рома больно задел мои чувства, но я стерпела, подумав, что припрячу подарок от лучшей подруги для тех дней, когда Роман снова уедет по работе. – Нет! Лучше я сам выброшу, – он ухватился за край футболки, а я, опасаясь за Боба, оттолкнула Рому свободной рукой.
– Ты не имеешь права избавляться от того, что мне дорого! – я хотела объяснить мужу свое поведение, но вид Ромы советовал замолчать и прикрыть лицо – иначе, мне могла достаться вторая пощечина за несколько дней. – Мне она нравится, – затравленный вид дрожащей из-за страха женщины помог ему одуматься.
– Ну что ты, малышка. Я не собирался тебя бить, – он раскрыл передо мной руки, приглашая легкой улыбкой к примирению. – Просто мне приятней смотреть на тебя красивую, – Роман провел потеплевшими пальцами по лицу, а затем схватил меня за ворот и разорвал футболку надвое. – Теперь намного лучше.
– Что ты наделал?! Зачем так?! Я же говорила, что она мне нравится! – я стучала кулачком по его груди, сжимая во второй руке палитру. Но как я не старалась передать свое отчаянье, на лице Романа не было ничего, кроме улыбки. – Это же подарок…– я обмякла в его руках, обессилив от истерики.
– Извини, малыш. Но я не допущу, чтобы возле меня было что-то второсортное – обычное, грязное, словно им уже многие пользовались. Ты ведь понимаешь, как важно для мужчины наслаждаться настоящими, чистыми ценностями, которые не выглядят дешево, – на этих словах он дотронулся к моей промежности, и я впервые почувствовала себя вещью.
– А если бы я оказалась «пользованной»? – я ощущала нарастающее напряжение, подобное бывает, когда ты нечаянно или осознано переступаешь невидимую грань. В такие моменты воздух становится густым и плотным, его трудно глотать, и все вокруг накрывает пеленой.
– Это не имеет значения, – сквозь зубы ответил Роман. – У тебя хватило мозгов ею не стать.
– Пошел ты! – не знаю, что на нашло меня и почему я так ответила. Возможно, тогда я была совсем другой. Наивной и глупой? Или свободной и бесстрашной? Прежняя я себе нравилась больше.
Палитра улетела на пол. Пальцы Романа сомкнулись на моей шее, в этот раз, чтобы напугать. Он имел меня жадно, даже жестоко. Ворвался без подготовки и натирал горячей плотью, пока я не стала стонать от ненормального возбуждения, молясь, чтобы стул подо мной выдержал.
Рома мял мои груди, оставляя на нежной коже красные пятна. Он вторгался между губ своим языком, словно то, что происходило было занимательной игрой, а не показательным наказанием. Я принимала каждый удар бедер о мою попку, желая, чтобы все это быстрее закончилось. Мне хотелось отмыться от его рук и липкого семени, которое, как обычно, оказалось внутри.
– Водитель отвезет тебя в девять в аэропорт, – голос Романа звучал обыденно, как будто это не он только-что «любил» меня. Я подсушила волосы и села напротив Романа, приняв из его рук чашечку с ароматным кофе. – Оденься красиво и удобно – брат не доверяет вычурным женщинам. Не забудь о макияже, – Рома допил напиток и удостоил меня объяснением. – Я пригласил его на юбилей.
