Мгновение.
Именно столько мне дали, чтобы насладиться сладостью и мягкостью ее губ. А потом мне прилетела звонкая пощечина. Которую влепила она явно от души!
– Лапы убери, животное! – упирается мне в грудь девушка и что есть силы отталкивает, заставляя отступить.
Я хватаюсь за горящую щеку и не могу сдержать ухмылки. Держать удар она не разучилась.
– Вот так потом и привози тебе цветы среди ночи, Самойлова… – двигаю челюстью, проверяя, способен ли еще жевать.
– Засунь свои цветы себе в...
– Ты какого хрена шастаешь ночами в одном… белье?! – перебиваю, мимоходом бросая взгляд на слишком высоко задравшийся топ и тут же резко отворачиваюсь.
– Это не белье, а пижама, зверюга ты необразованная, – дергает полы шелкового халатика Лана. Только вот его длина положение вообще не спасает!
– Я спустилась потому, что услышала шорохи! Испугалась, что это грабители! – шепчет злобно девушка. – А ты какого… лешего тут забыл?
– Грабители, серьезно? – выгибаю бровь, поднимая с пола несчастные цветы. – А если бы это было так?! – как по щелчку, закипаю, стоит только представить, что в дом зашел не я, а кто-то другой. – О чем ты думала вообще?! – отчитываю глупую, как ребенка. Но и Слава тоже хорош. Дрыхнет так, что из пушки не разбудишь.
– Мужик у тебя под боком для чего, Илана?!
– Для того! – огрызается, шипя. – Не твое дело, Рысев! – и замолкает, буравя недовольным взглядом. Отступать явно не намерена.
– На вот, – смотрю на зажатые в руке каллы и практически впихиваю их ей в руки вместе с букетом для ее дочери.
– Спасибо, не стоило.
– Ой, ли, – выгибаю бровь, упирая руки в бока.
– А тот кому? – кивает в сторону оставшихся на полу роз.
– Славке твоему подарю. Раз он у тебя не мужик, а баба.
– Я смотрю, у вас очень крепкая братская любовь, – фыркает Илана. Да вот только мне ни хрена не до смеха. – Голодный?
Такой мой голод ты утолить явно откажешься.
– Да.
– Идем. Думаю, теть Света не будет против, если я похозяйничаю на ее кухне.
10. Глава 9. Лана
Иду на кухню и спиной ощущаю его взгляд. Тяжелый. Пристальный. Готова поклясться, что это “животное” ловит каждый мой шаг, каждый вздох.
Щеки все еще пылают. А по телу бегают гигантского размера мурашки. Даже волоски все еще стоят дыбом от воспоминаний о его прикосновениях.
Зачем? Ну, зачем он сюда приехал? Сегодня был такой прекрасный день! Ляся счастлива, Слава доволен. И я… я была спокойна. А теперь?
– Чай? Кофе? – бросаю дежурное, не оборачиваясь.
– Чай.
Включаю чайник и наливаю воду в стеклянные банки. Ставлю в них слегка потрепанные после падения букеты и на доли секунды задерживаю взгляд на каллах. Помнит. Гад! Белые, мои любимые. И ужасно хочется уткнуться носом в бутон, но тогда я потом умру от превосходства, которое поселится в глазах Рысева. Ему только дай повод.
– Почему ты приехал? – достаю из холодильника парочку салатов, которые днем мы успели настрогать с тетей Светой, и нарезку.
– Не рада? – фыркает мужчина, усаживаясь на стул.
– Не особо.
– Жаль, – пожимает плечами Леша. – А я, между прочим, ради тебя задержался, – говорит будничным тоном, словно про погоду, а у меня сердце делает кульбит.
“Ради тебя”. Лучше бы он пять лет назад делал что-то ради меня. А сейчас? Сейчас мне это уже не нужно. У меня есть Слава.
– Ты все и всегда делал и делаешь исключительно ради себя, Рысев, – вручаю “гостю” нож с разделочной доской и булку хлеба. – Вот и бутерброды тоже сам для себя сделай, – и отворачиваюсь в поисках кружек.
