– Полгода, – отвечаю растерянно, не понимая, к чему такой тон и вопрос. – А что?
– Почему расстались с отцом Ляси?
– Не твое дело.
– Почему назвала дочь моим именем?
– Не твоим, – говорю ровно, упрямо поджимая губы. Сердце скачет внутри, как сумасшедшее. – Рысев, ты решил устроить мне допрос?
– Алексия, – говорит Леша и делает шаг. – Алексия Алексеева, нет? – удар в самое сердце. Оно замирает. Не может он знать. Нет. Эту тайну не знает никто. Кроме матери.
– Нет, – вру и отступаю. – Имя – совпадение. И отчество у нее другое.
– Уверена? – звучит угрожающе. И он делает еще шаг вперед.
А я назад. Упираясь пятой точкой в кухонный островок.
– Абсолютно! – шиплю сквозь зубы в намерении стоять на своем до последнего. – Я ее рожала. И мне лучше знать, с кем я спала, Рысев. И мы… мы с тобой всегда предохранялись, – задираю нос, бросая ему прямо в лицо. Сильнее сжимая пальцами столешницу.
И совершенно не обязательно ему знать, что таблетки я перестала пить намеренно. Просто в один момент противозачаточные улетели в урну. За три недели до нашего разрыва. А сторонником латекса Рысев никогда не был. И да – я хотела забеременеть. Хотела дочь от человека, которого любила. Хотела и сделала!
– Почему у меня стойкое ощущение, что ты врешь? – продолжает наступать Леша. Медленно, словно хищник. Оправдывая своим хищным оскалом и голодным взглядом фамилию.
И только я собиралась дернуться и отскочить, как мужчина упирает руки в стол по бокам от меня. Захватывает в кольцо. Нависает скалой.
– Пусти… – хочу сказать уверенно, но выходит сдавленный то ли стон, то ли скрип.
– Поздно.
Что поздно, спросить не успеваю. Молниеносным движением Рысев сгребает меня в охапку и, усаживая задницей на стол, впивается в губы. Требовательно, жестко. Вдавливая меня в себя, напирает языком, заставляя разомкнуть губы. Впустить его. Буквально вынуждает ответить. Сжимает ладонью затылок, не давая отвернуться или пошевелиться. Напирает и давит всем естеством так, что в итоге я сдаюсь и повисаю в его руках безвольной куклой. Размыкаю губы, тут же ощущая его язык у себя во рту, и сжимаю сильные мужские руки, закидывая ноги ему на бедра.
В груди полыхает огонь. Спавшие до этого момента чувства накрывают с головой. Страсть, похоть, вожделение. Возбуждение прокатывается по телу, собираясь в низу живота, и заставляет выдать стон, когда Рысев, прокатывая попой по столешнице, двигает к себе так, что его достоинство упирается в меня.
Безумие. Агония внутри. Кровь кипит, и мозг отключается напрочь. Я забываю, кто он и кто я. Остается только жар, который может потушить только Рысев. Только его губы и руки, которые блуждают по всему моему телу.
– Лана… – отстраняется всего на мгновение Леша, задирая футболку до самой груди и обхватывая горошину губами. Всасывая сосок, заставляя вскрикнуть. Что со мной происходит? Ощущение, что остановись он хоть на секунду – я умру.
Но Рысев и не собирается прекращать мою сладкую пытку. Добирается до второй груди, повторяя манипуляции, и с рыком опускается на колени. Целует в плоский живот и давит на плечи, заставляя лечь на стол.
– Леш… стой… – выдаю хриплое, чувствуя, как к глазам подступают слезы. Я хочу его до боли. До разрыва сердца. Но я не предательница. А как же Сла… – А-а-а-а… – вскрикиваю и выгибаю спину, когда его горячие губы касаются меня там, где отчаянно бьется желание. А язык проникает внутрь.
