Я решаю, что у него есть тридцать секунд, чтобы открыть, прежде чем я брошу конверт здесь и уйду. Я успеваю досчитать до двадцати пяти к тому моменту, как дверь отворяется.
– Тебе доставили письмо, – говорю я, протягивая ему конверт.
Брендан принимает его, изучая меня слишком внимательным взглядом, после чего отступает в сторону, приглашая войти. Мне правда не хочется заходить, поскольку я подозреваю, что в нашем домике у бассейна благодаря ему стоит запах секса и неверных решений, но не могу придумать причину для отказа.
Едва я захожу, мой взгляд непроизвольно следует к центру комнаты, и у меня отвисает челюсть.
– Ты повесил в гостиной гамак?
– Сначала я посоветовался с Робом.
– Но… зачем? У тебя же есть кровать.
Брендан пожимает плечами:
– Мне нравится совмещать разные вещи, – отвечает он. Мое сердце сжимается.
– Ты имеешь в виду сон в гамаке или чтото другое?
Эти слова вызывают у него загадочную улыбку:
– Гамаки хороши для многих вещей, Эрин.
Меня передергивает, когда я себе это представляю. Брендан обладает ловкостью, недоступной большинству мужчин, природным атлетизмом. Если ктото и способен заниматься сексом в гамаке, так это он.
Я скрещиваю руки на груди:
– В нашу страховку не входит сценарий, в котором ты вывалишься из гамака и искалечишь бедную девушку.
Его губы изгибаются в кривоватой ухмылке, а в глазах загорается огонек, которого не было еще секунду назад.
– Пока что у меня все проходило без происшествий. Возможно, я немного ловчее, чем те парни, которых ты знаешь.
У меня вырывается какойто звук, ужасно напоминающий «кхэкхэм», который издают только дородные старики в романах Диккенса. Просто эта ремарка оказалась совершенно некстати сразу после сообщения Роба, что в ближайшее время он не вернется…
Я ведь не так многого прошу: мне не нужно, чтобы какойто незнакомец срывал с меня коротенькое черное платье, и мне не нужен многочасовой секс в гамаках с мужчинами, чья ловкость для меня практически непостижима. Но всетаки мне нужно немного больше, чем то, что я имею, ведь на данный момент у меня нет вообще ничего.
Брендан хмурится:
– Я могу снять гамак, если тебя это так беспокоит.
Я прикусываю губу, испытывая внезапное желание расплакаться, хотя я понятия не имею почему, но будь я проклята, если расклеюсь у него на глазах. Брендана бы это слишком порадовало.
– Все в порядке. Гамак не проблема.
Он подходит ближе, и эта близость вызывает во мне смятение и трепет.
– Ты говорила с Робом?
– Да. – Я сглатываю комок в горле, а желание заплакать растет. Возможно, Брендан узнал о том, что поездка Роба затягивается, даже раньше меня, и это тоже задевает. – Полагаю, ты слышал, что он задержится.
Он кивает, в то время как его взгляд блуждает по моему лицу, и в които веки Брендан не ухмыляется. Возможно, он даже выглядит обеспокоенно, как бы это ни было маловероятно. Прежний Брендан стал бы шутить независимо от того, насколько это неуместно в данных обстоятельствах. Похоже, его новая версия чуть лучше понимает горе. Возможно, Оливия даже не совсем ошибалась на его счет.
– Извини меня.
– Все нормально, – отвечаю я, но мой голос немного срывается. – У меня нет причин грустить.
– Но разве тебе не должно быть грустно? Ведь он твой жених.
– Просто я… – Не знаю, зачем я обсуждаю это с ним, мы же не друзья, и наверняка в дальнейшем он найдет способ использовать это против меня. – Я не так часто с ним вижусь, даже когда он дома.
