Мне не следует отвечать. Он только что намекал, будто я охотница за состоянием, к тому же Брендан определенно мне не друг – было бы безумием сообщить ему еще больше информации о себе. Однако, не считая моей семьи, он единственный, кому известна правда о моем отце, и единственный, кому я могу открыться. Наверное, мне просто нужно, чтобы хоть один человек на земле знал о том, что я чувствую.
– Это изза отца, – признаюсь я. – Боюсь, что предсвадебная суета выбьет его из колеи, а у него и так дела идут неважно с тех пор, как они переехали. Он напьется на церемонии, даже если я его попрошу этого не делать, а мама выставит себя на посмешище, пытаясь это скрыть. Он будет пить и на всех предшествующих мероприятиях: на любом ужине, на репетиции свадьбы. Столько всего может пойти не так, а я просто… устала, – под конец мой голос немного срывается, когда я осознаю, насколько удачно эти слова описывают ситуацию.
Я и правда устала… Так устала от ночных звонков и постоянного беспокойства, от ощущения, что я обязана вечно быть настороже, чтобы все эти проблемы не обрушились на наши головы. У Роба добрая семья, но склонная осуждать, а если папа при всех опозорится, я просто не вынесу этих косых взглядов. Причем более всего мне невыносима мысль, что и Роб будет смотреть на нас косо.
Я прочищаю горло:
– В общем, сейчас для меня это чересчур.
Брендан бросает на меня тот внимательный, оценивающий взгляд, который мне доводилось видеть уже не раз. Порой у меня возникает ощущение, что на каждое слово, которое я произношу, он слышит десять невысказанных, вытягивая из меня секреты без моего согласия.
– И Робу ты об этом никогда не рассказывала, да?
– Да, – со вздохом подтверждаю я. – Роб этого не поймет и перестанет уважать моего отца, узнав, что он не способен себя контролировать. Роб не поймет, почему я так с ним ношусь и даже мотаюсь ради него в Денвер.
– Ты так долго скрываешь от него все эти вещи… Не лучше ли просто позволить ему узнать тебя настоящую?
Я вздрагиваю. Голос Брендана звучит скорее ласково, вовсе не осуждающе, но все же осуждение в его словах есть, и я не могу его за это винить. В конце концов, его лучший друг вотвот женится на обманщице вселенского масштаба.
– Брендан, если даже мне не нравится, кем я на самом деле являюсь и что у меня за семья, как я могу ожидать, что это понравится Робу?
– Тебе нечего стыдиться, – настаивает Брендан. – И ты не должна быть с тем, кто считает иначе. Оливия думает, что именно поэтому ты до сих пор не спланировала свадьбу: ты чувствуешь, что чтото не так.
– Не могу поверить, что Оливия не придумала ничего лучше, чем обсуждать это с тобой!
– Она волнуется за тебя. – Он пожимает плечами.
– Да уж, так волнуется, что поделилась этим с парнем, который не хочет, чтобы Роб на мне женился. Неоценимая помощь!
Один уголок его губ приподнимается:
– Ну, в отличие от тебя, она не испытывает ко мне такой ненависти, поэтому и не склонна ожидать от меня худшего.
Я сглатываю в горле комок:
– Я тебя не ненавижу.
– Верно, ты только притворяешься, – мягко произносит он, глядя мне прямо в глаза.
Сейчас Брендан серьезен, и в его тоне есть нечто такое, от чего у меня по коже пробегают мурашки. Как только эти слова слетают с его губ, я понимаю, что он прав: я притворяюсь, и так было всегда.
– Вода слишком горячая. С меня хватит, – заявляю я, вскакивая на ноги. Брендан больше не ухмыляется, а вместо этого пристально следит за тем, как вода стекает по моей коже.
