«Еду в Денвер. Я справлюсь, помощь
не требуется, но спасибо».
Прежде чем я успеваю спуститься на первый этаж, от Брендана приходит ответ, что он уже едет. А всего через пять минут он уже поджидает меня у дома в своем джипе.
Я настолько переполнена обидой и чувством стыда, что мне на ум не приходит ни одной темы для разговора. Как общаться с человеком, который проявляет к вам доброту и в то же время всерьез огорчает?
– В этом правда не было никакой нужды. Я уже давно справляюсь сама.
Брендан с несчастным видом вздыхает. Его незаправленная рубашка наводит меня на мысль, что мое сообщение прервало его свидание, так что я понимаю его досаду, однако это не я тут шантажирую людей!
– Послушай, мне и так не по душе, что ты обо всем узнал. Ни к чему еще демонстрировать свое раздражение изза необходимости меня сопровождать!
– Я раздражен не изза этого. У многих в семье ктонибудь пьет, отец или мать. Мне самому это знакомо… Но это просто дикость, что твоя мама просит ехать в Денвер тебя, тогда как она там живет.
Возможно. Однако так обстоят дела уже очень давно, даже в старших классах я одна отвечала за своего папу.
– Но мама не заставляет меня этого делать. Просто, когда чтото идет не так, она сразу расклеивается и становится совершенно беспомощной.
Руки Брендана сжимаются на руле:
– Значит, у тебя беспомощная мать, отецалкоголик и братнаркоман, и в случае неприятностей все они обращаются к тебе.
Да, а я – обманщица, которая скрывает все это от его лучшего друга…
– Это никак не отразится на Робе, если в этом причина твоего беспокойства. Я ни в коем случае не жду, что он будет с этим разбираться или тянуть на себе их проблемы.
– Конечно не ждешь! – восклицает Брендан. – Он ведь даже не догадывается, что эти проблемы существуют.
Я прислоняюсь головой к окну, мечтая оказаться где угодно, только не в этой машине. Мне не нужно, чтобы вдобавок ко всему он еще усиливал мое чувство вины.
– Но если ты согласен, что это никак не отразится на Робе, тогда почему тебя это волнует?
На его челюсти вздрагивает мускул.
– Я знаю тебя шесть лет, Эрин. Мне позволено беспокоиться и о тебе.
У меня в груди снова появляется какоето щемящее чувство. Брендан всегда беспокоился обо мне. Он думает, я не знаю, что в то лето, когда мы работали вместе, он всегда следил за тем, чтобы я благополучно добралась до своей машины. Или что на каждую сказанную им гадость приходился какойнибудь милый поступок – например, он пожаловался на помощника менеджера, потому что тот ко мне приставал, а еще включал мою любимую радиостанцию, когда я приходила на работу. Однажды он даже помыл мою машину, хотя, когда я попыталась поблагодарить его за это, он заявил, что она намокла «случайно», пока он мыл каяки. Все эти мелочи заставляли меня цепляться за надежду, даже если мне хотелось, чтобы это прекратилось. И я ловлю себя на желании делать это снова… Вот только это опасная перспектива, учитывая, что я помолвлена с другим.
Мы приезжаем в Денвер, где повторяется наше прошлое приключение: отец снова обнаруживается в третьем по счету баре, а мама опять в ярости изза того, что я выставляю наше грязное белье напоказ. На этот раз она решает вовсе не разговаривать со мной и не произносит ни единого слова за весь мой визит. Перед моим уходом папа хватает меня за руку и бормочет невнятные извинения и обещания исправиться.
Он столько раз мне это обещал… Я знаю, что он будет стараться, но также понимаю, что не стоит надеяться, будто его решимости хватит надолго.
