Братья Лэнгстром. Пробуждение Оливии - страница 30

– От чего это становится лучше? От чего – хуже?

– Переутомление, – отвечает она. – От переутомления становится лучше. А от стресса – хуже.

Я обращаю взгляд к стадиону, переваривая услышанное. Это означает, что наши тренировки создают идеальные условия для проявления ее проблемы: они дают недостаточно нагрузки, чтобы утомить ее перед сном, и вдобавок тонны стресса. И на них я веду себя так, будто она потеряет стипендию в ту же минуту, как только облажается. Казалось бы, не нужно быть гением, чтобы тренировать команду по кроссу, и все же в данной ситуации я не понимаю, как ей помочь.

– Но у твоих родителей должен же был быть способ как-то тебя останавливать, – говорю я. – Они не могли позволить ребенку просто так сбежать посреди ночи.

Она переводит на меня взгляд, и на мгновение я опять замечаю в ее глазах это маленькое уязвимое существо, прежде чем оно успевает скрыться. Оливия качает головой:

– Ничто меня не останавливало.

Боже… Мысль о том, что она вот так убегает по ночам, меня всерьез беспокоит. Она думает, что способна со всем справиться, но правда в том, что она ростом метр семьдесят и весом килограммов пятьдесят. Вероятно, ее может одолеть даже крупный ребенок. Когда я думаю о том, что ей приходится добираться домой автостопом…

Эта мысль, словно камень, остается лежать у меня в животе.

– Ты же знаешь, что если окажешься слишком далеко от кампуса, то всегда можешь позвонить мне? – наконец спрашиваю я. – Или если тебя просто нужно будет подвезти? В любом случае, ради бога, больше не езди автостопом.

– И как же мне это сделать, Уилл? – Она почти улыбается. – Когда я выбегаю из дома, то не останавливаюсь, чтобы захватить телефон.

Ну конечно, господи, она права. Мне невыносима мысль о том, что ей опять придется идти на риск, когда это повторится…

– Тебе нужно пойти к психотерапевту.

– Это ничего не даст, – категорически заявляет Оливия.

– Я неправильно выразился. Я имел в виду, что ты идешь к психотерапевту. Это не обсуждается. – Она награждает меня свирепым взглядом, заставляя рассмеяться. – Ты снова смотришь так, словно желаешь мне смерти, так что, по крайней мере, все возвращается на свои места.

Ее губы слегка дергаются. Все неприятности, которые она уже успела доставить, кажутся мне незначительными в тот момент, когда я вижу этот намек на улыбку.

Оливия

Это будет катастрофа.

Уилл наверняка думает, что я пойду к этому психотерапевту и уже к концу сеанса разрыдаюсь, между всхлипываниями восклицая, что никогда не чувствовала себя любимой или что мама пропустила мое выступление в балетной школе, когда мне было пять, или о чем там плачут нормальные люди. А потом вдруг вскочу из своего кресла, исцеленная и готовая двигаться дальше. Вот только я не нормальная девушка. Я настолько далека от понятия нормы, что вряд ли психологи вообще встречали подобные случаи. А у меня богатый опыт общения с психологами – клянусь богом, я могла бы занять место врача и сама вести прием.

Все это не работает.

Моего психотерапевта зовут мисс Дэниелс. У нее невысокая коренастая фигура и широкая фальшивая улыбка. Эта женщина с первого взгляда вызвала у меня острую неприязнь: наверное, это дурной знак.

– Оливия, – произносит она тихим сюсюкающим голоском, словно мы в детском саду. Я даже не беспокоюсь о том, чтобы ее поправить и сказать, что предпочитаю «Финн», потому что уже знаю, что не вернусь в этот кабинет. – Я так рада с тобой познакомиться.