Вдруг в кустах, окружающих площадку с внешней стороны, Игорь боковым зрением приметил слабое движение. Он подбежал вплотную к сетке забора, чтобы рассмотреть, что это.
Среди ветвей низкорослой ивы висели два давешних репортёра. Один ухитрялся одновременно держаться за ствол и вести съёмку тяжеленной профессиональной видеокамерой, а второй, забравшись ещё выше, в театральный бинокль пытался рассмотреть пожарище.
Игоря репортёры узнали и вежливо поздоровались. Тот недобро молчал, рассматривая их в упор. Почувствовав неловкость, сидящий повыше труженик голубого экрана развязно спросил Игоря, что это с утра у ментов сгорело.
Игорь ответил грубо:
– Что надо, то и сгорело. Вам-то, что не спится?
– Работа такая, – в один голос поведали репортёры.
– Хороша работа, людям гадости устраивать. Надо мной весь отдел смеется из-за ваших съёмок, – вспомнив пережитое унижение, посуровел Игорь.
– Ну, извиняйте, так получилось. Ничего толкового вы нам заснять не дали, а так мы хоть отметились, что на месте преступления побывали.
Судя по их тону никаких угрызений совести, они не испытывали.
–Ну ладно, мотайте отсюда, – приказал Игорь.
–А это общественное место. Нам по закону никто запретить здесь снимать не может.
Игорь не нашёлся, что ответить. Но подмога примчалась неожиданно. Мимо Игоря шмыгнула маленькая пятнистая собачка, протиснулась под сеткой, подскочила к стволу ивы, упёрлась в него своими кривыми лапками и заливисто залаяла. Репортёры всполошились.
Игорь, не знавший, как зовут собачонку, подбодрил её:
– Давай, давай, ату их, возьми! Фас!
Больше никаких слов на собачьем языке Игорь не знал, поэтому удовлетворился своей местью и вернулся к сгоревшей машине, наплевав на стенания репортёров.
Надо было постараться хотя бы предположительно установить причину пожара.
Углубясь в раздумья, Игорь не заметил подошедшего Куницына. Тот был на удивление оживлён и весел.
Хлопнул Игоря по плечу:
– Ну, что родимый, вспомнил, как дядя Женя вчера говорил, что нахлебаемся ещё, по самое здрасте? Кого это ты собаками травишь?
– Кого надо, – буркнул Игорь. С недосыпу и с похмелья трепаться не хотелось.
Куницын, поняв его состояние, взял Игоря под руку и повлёк в свой кабинет отпаивать чаем.
Казенную скукоту кабинета Куницын скрасил парой икон и здоровенным настенным календарём с пляжным фото полуобнажённых девиц трех разных рас. Игорь невольно загляделся на календарь. И захотелось моря, обжигающего песка, свободы и всего того, что может этому сопутствовать.
– На море охота, – неожиданно для себя признался Игорь, вспомнив единственную поездку с родителями и братом в Геленджик.
– Молодой ещё, съездишь, – весело утешил Куницын.
Его хорошее настроение не проходило и начинало передаваться и Игорю. Чему способствовала ёмкая фаянсовая кружка умело заваренного Куницыным сладкого чая. Игорь постепенно приходил в равновесие. Вчерашние слова Куницына о предстоящих неприятностях оказались пророческими. За всей цепочкой событий явственно ощущалась чья-то воля, причём злая воля, направленная на причинение боли и разрушения.
Игорь вдруг сообразил, в чём необычность совершённых в эти дни преступлений. Ну ладно, кто-то пока неизвестный совершил убийство. Скорее всего, по заказу. Ну, получи ты свои деньги и скройся. Сиди тихо в надежде, что не выйдут на тебя. Но тут картинка другая. Мало, что убили человека. На другой день искалечили, в общем-то, постороннего мужика, чья вина только в том, что он обнаружил труп. Дальше больше: сожгли машину убитого. Продолжают мстить? Глупо мстить покойнику. Явно у того, кто за всем этим стоит, есть своя цель. И убийство Садакова только шаг к ней. Вопрос в том – добился этот некто своего? Или ждать новых сюрпризов?
