Бриллиант «Dreamboat» - страница 38

– Отец Василий, а вам знакома такая фамилия: Ливкин? – подал голос прапорщик. – Я точно слышал её, силюсь вспомнить где – и не могу. Она также в списках ЧК присутствует.

Отец Василий даже удивился немного: – Семён Яковлевич Ливкин, человек известный. Замечательный мастер-ювелир, виртуоз своего дела.

– Он жив?

– Разумеется! На днях встречал его, раскланялись.

– А ведь верно, Жорж! – воскликнула Настя. – Господин Ливкин ведь также может знать что-либо о судьбе Виктора.

Идти в трактир было решено теперь же, не откладывая. Настя поначалу засомневалась: время к ночи, может быть, отложить визит на более приличествующее время; но великолепный Жорж воодушевленно успокоил её: наоборот, время самое подходящее, ещё не слишком поздно, публика только во вкус входит, а железо хорошо ковать, пока оно горячее, в общем, уговорил.

От Базарной площади начинался длинный Александровский проспект, здесь, на пересечении со Старопочтенской улицей, напротив Вознесенской церкви, помещалось торгово-промышленное заведение Андрея Никифоровича Шошина по изготовлению различных повозок и экипажей. Здесь же имелась вполне приличная гостиница с нумерами-комнатами стоимостью от 70 копеек до 3 рублей в сутки, с хорошим обслуживанием и кухней. В заведении производили ремонтировку действующих экипажей и восстанавливание старых, поломанных, а также присутствовала специальная кузница для ковки лошадей. Здесь же городская дума совместно с полицией объявили место самой крупной извозчичьей биржи: «в начале Старопочтенской улицы у водонапорной башни». Товарищество «Шошины» предлагало «Отпуск одиночек, пар, троек и четвёрок, как посуточно, так и помесячно», а также «лошадей здоровых, сильных и хорошо выезженных, пристойной масти». Более того, желая утереть нос извечному конкуренту Гавриле Афанасьевичу Сыромятникову, Шошин представлял совершенно диковинное: «учёных извозчиков», владеющих «знаниями географии Новоелизаветинска и окрестностей, управлением лошадьми, новой извозчичьей таксой, астрономией (специально для путешествий в ночное время) и хорошими манерами». Раньше в этом месте скучали десятки экипажей: легкачи – все в неуклюжих кафтанах на двух сборках сзади – «фантах», с наборным поясом, в поярковых шляпах с пряжкой и с непременным кнутом, щёгольски заткнутом за голенище сапога. Здесь стояли «лихачи» и «голубчики» с шикарными рессорными экипажами, правда, на разном ходу. В основном, с колёсами металлическими и резиновыми, то есть теми же металлическими, но обтянутыми резиной. Редкие имели и совсем уж шикарный «пневматический» ход – колёса с надувными шинами, при езде по булыжной мостовой такой экипаж мягко покачивало и шума почти не производилось. Лихачи громко обсуждали новости, подтрунивали друг над другом, втихую грелись самогоном или водкой. И хотя полиция постоянно следила, чтобы извозчики «выглядели опрятно, имели регистрационные бляхи на пролётке и армяке, с публикой обращались вежливо, не допуская насмешек и двусмысленностей, и были всегда в трезвом виде», найти трезвого человека на козлах пролётки в Новоелизаветинске не удалось бы ни знаменитому сыщику Шерлоку Холмсу, ни начальнику городской полиции Давиду Михайловичу Баженову, ни даже самому Ивану Николаевичу Пронину, известному в будущем чекисту, советскому «Шерлоку Холмсу» – майору Пронину2. Курить также не разрешалось, потому нюхали табак и каждый, утверждая, что его понюшка вкуснее и забористее, предлагал другим попробовать, но секретом приготовления никогда не делился. Обсуждали друг дружку ревностно и с некоторой завистью даже. Вот Фрол Гаврилыч Наперсников подковал кобылу у кузнеца Желевина, что вышло дешевле, чем у всеми почитаемого Нечипоренки, при экипажном заведении Сыромятникова, и подковы страсть как хороши. А вот Ванька Крюков продал свою старую Зорьку и в летнюю трёхдневную конную ярмарку прикупил молодого, чрезвычайно резвого орловца, по случаю чего залез в совершенно сумасшедшие долги и вынужден теперь вертеться ужом, добывая копеечку. Или Степан Евграфович Михеев недавно весёлого барина из ресторана «Метрополь» подвозил, да так показался ему, что пьяненький клиент аж целковый накинул. А вот Андрюшка Парамонов, спеша подать свой фаэтон к «Метрополю», да ещё щеколдыкнув для сугреву и поднятию настроения «мерзавчик», чуть было не «смял» чиновника с женой, переходящего Инженерную улицу, на окрики публики ответил «молодецким» свистом и ускакал. Номер экипажа прохожие не рассмотрели, но сообщили городовому, тот расспросил извозчиков, а те ответили, «что его не знают». В общем, повезло Андрюшке Парамонову, а вот другим не очень: Николай Силыч Восторин за плохое содержание экипажа был оштрафован, мало того, у него было отобрано разрешение на выезд. В том же году проезжавший по Старопочтенской улице автомобиль наехал по неосторожности на стоявшего на бирже извозчика Пустелёва. Испугавшаяся лошадь поломала пролётку, оглобли и изорвала упряжь.