Бриллиантовая королева, или Уроки судьбы не прогуляешь - страница 17

– А куда мы едем? – Решила поинтересоваться я.

– В дом Самоэля. Я сначала думал разместить вас в отеле, но потом решил, что завтрашняя нотариальная процедура – формальность. Мы уже приехали.

Он притормозил.

Ничего себе! Судя по знакомым из книжек и теленовостей названиям улиц, которые удалось прочесть на указателях, это практически центр Лондона! Где-то я читала, о престижных лондонских кварталах, где предпочитают покупать жилье богатые русские. Но пока мне нравится здесь. А там посмотрим.

Внимательно осмотрев противоположную сторону, мистер Ландвер обратился ко мне, указывая рукой на пяти-шести этажный дом, у которого нижняя половина была отделана серым камнем, а верхняя выложена красным кирпичом, похожим на тот, каким нынче отстроено все Подмосковье.

– Вот ваши владения. Кажется, путь свободен. Наши папарацци решили, что вы прилетаете другим рейсом.

Он сказал «в доме Самоэля», а не в квартире. Значит, это все мое! Да, не маловато будет!

Поднявшись лифтом из подземного гаража на второй этаж, мы очутились перед массивной дверью. Я не отличаюсь сверхоригинальным умом, поэтому попросила его о самой банальной вещи:

– Ущипните меня!

Вместо этого мой спутник, молча, открыл дверь ключом и распахнул ее передо мной:

– Прошу вас, леди Кэтрин!

Я вошла в квартиру. Тут как будто остановилось время. Нет, не было ни спертого воздуха, ни запаха сырости или домашней пыли. Наоборот, все дышало свежестью и блестело чистотой. К моему приезду здесь, явно, старательно подготовились. Но эта мебель, вазы, шторы, коврики и вышитые подушечки на диване совсем не вязались с современным зеркальным лифтом, на котором мы поднялись, с джипом в подземном гараже, а главное, со мной, женщиной из другой страны, другого мира, из другого времени.

– В холодильнике есть еда. Но если хотите, мы можем сходить куда-нибудь поужинать, – предложил он.

Меня раздражал его взгляд, спокойно, без вызова оценивающий, сколько времени ему понадобится, чтобы справиться с женщиной, ставшей в данный момент объектом его внимания. Так как рассматривал он меня, то, следовательно, этой женщиной была я. И мне это совсем не нравилось, хотя бы потому, что я всегда боялась красивых мужчин, уверенных в силе своего обаяния, своей неотразимости и власти над серыми мышками, к коим я причисляла себя. Видимо, в его глазах я была настолько легкой добычей, что он даже не утруждал себя как-то маскировать свои мысли. Удивительно, что при этом в нем не ощущалось наглости, развязности, какой-либо циничности.

Чтобы самой переключиться с размышлений на его счет, я стала разглядывать картины на стенах гостиной, где мы находились.

– Это и есть Самоэль Штокман? Здесь все осталось как при его жизни?

– Практически. Раньше дом был трехэтажным. Нижний этаж – офис, подсобные помещения. На втором – квартира Самоэля и Эвелин, а на третьем – их сына Натана и его семьи. После смерти Самоэля пришлось надстроить еще три этажа. Центр Лондона, бешеные налоги. Все помещения, кроме этой квартиры, сдаются, в основном, под разные… Как правильно по-русски, конуры или конторы?

– Конура – это для собаки.

– Для собаки дороговато, – рассмеялся он. А потом продолжил:

– Загородный дом Самоэль продал сам, слишком много печальных воспоминаний он ему навевал. Кстати, вся недвижимость за границей тоже сдается. Деньги от этого до настоящего момента поступали в фонд, основанный для поиска наследников.