Он понял, что новые люди – бизнесмены, миллионеры, олигархи – конечно, ведут яркую жизнь, покупают дворцы и яхты, произведения искусства и красивых женщин, но подлинная власть как была, так и осталась в руках чиновников, обитателей просторных московских кабинетов. Они не так заметны, как миллионеры или деятели шоу-бизнеса, но это даже лучше. В их власти разрешить или не разрешить многомиллионную сделку, утвердить или не утвердить важный контракт, а значит, миллионеры должны с ними делиться, должны платить чиновникам за право на жизнь, на воздух, на свои миллионы.
Гранатов хорошо усвоил новые правила игры и принялся стричь купоны, пользуясь выгодами своего московского кабинета.
Но он не понял или слишком поздно понял, что в новой ситуации недостаточно только делать вид. Если чиновник взял деньги, он должен их отработать.
Брать деньги Гранатов умел очень хорошо.
Он выработал на этот случай особое выражение лица, брезгливое и несколько высокомерное. То есть он брал деньги с таким видом, как будто делает дающему одолжение. Можно даже сказать, благодеяние. После этого деньги следовало отработать, а именно грамотно разделить сумму, то есть отстегнуть значительную часть вышестоящему чиновнику. И тогда все вопросы будут благополучно решены.
Но однажды случилось страшное.
Николай Альбертович взял деньги у солидной московской компании. За эти деньги он должен был сделать так, чтобы эта компания получила большой государственный заказ.
Он взял деньги у представителя компании, придав своему лицу соответствующее случаю высокомерное выражение, и очень скоро встретился с вышестоящим товарищем, чтобы передать тому причитающуюся часть денег.
И здесь его ожидал неприятный сюрприз.
Вышестоящий товарищ не взял у него денег.
Этому могло быть только два объяснения: либо тот боялся брать деньги, зная о каких-то новых строгостях, либо он не мог их взять, потому что уже взял у конкурентов.
И второй вариант был куда более вероятным. И куда более огорчительным. Потому что строгости можно переждать, а вот конкуренты – это навсегда.
Придав своему лицу высокомерное и недовольное выражение, что он умел делать нисколько не хуже Гранатова, вышестоящий товарищ процедил:
– Не могу. И не проси, Коля. Рад бы тебе помочь, но – не могу! Не все, понимаешь, в моих силах.
– Скромничаете, Иван Артурович. – Гранатов угодливо заглядывал в глаза начальника. – Уж в ваших-то силах абсолютно все. Захотите – солнце остановите!
– Солнце, может быть, – усмехнулся тот, – а в этом случае ничего не могу.
«Взял, мерзавец, – подумал Гранатов, холодея. – Взял уже деньги у конкурентов».
Его положение было незавидным.
Поскольку положительно решить вопрос не удалось, следовало как можно скорее вернуть деньги. А сделать он это никак не мог, поскольку денег уже не было.
Николай Альбертович уже успел распорядиться своей частью.
Дело в том, что Гранатов в последнее время пристрастился к игре. Нет, конечно, он не просаживал свою зарплату в игровых автоматах возле метро, как опустившиеся люди с лихорадочно горящими глазами и трясущимися руками. Он даже не проигрывал значительные суммы в сверкающих огнями казино, холодея от азарта и не спуская взгляд с колеса рулетки. Нет, для этого он был слишком солидным человеком.
Николай Альбертович играл в игры богатых людей.
Он играл на бирже.
Но от этого азарт, который охватывал его, когда он следил за биржевыми сводками, был нисколько не меньше, а проигрыши бывали куда большими. Ведь в отличие от рулетки и игровых автоматов игра на бирже требует недюжинного ума и аналитических способностей, а этими качествами Гранатов совершенно не обладал.
