Бриллианты слёз. Новеллы, миниатюры - страница 4



Сегодня Зима приятно поразила интересным явлением, которое, в принципе, вполне естественно для этого времени года. И все-таки… День нельзя назвать хмурым, просто густые облака, как валики из ваты, сплошным белым слоем заполнили небо, и если бы не очертания домов, оград и деревьев, то «грань между небом и землёй», именуемая – горизонт, исчезла бы окончательно, слившись воедино и растворяясь в однообразии и монотонности цвета. И вот облака распухли, избыточно наполнившись замороженной влагой, ставшей кристаллами, которые сложились в изящные снежинки.

Вдруг налетевший, дерзкий ветер взбил облака, как перину добрая хозяйка, и к земле устремились, кружась и порхая, крупные пушистые хлопья. Ветер, играя снежинками, закружил с ними хоровод, будто пытаясь развеселить, но они молчаливо и печально падали, и падали нам под ноги, устилая узорчатым покрывалом всё вокруг. И тогда, понимая, бессмысленность своих стараний, Ветродуй улетел прочь, позволяя снежным пушинкам, продолжать своё падение.

У Снежинки, как у Любви – короткий век, ведь пройдет время, и она растает под лучами весеннего солнца, а чувство неожиданно остынет. «Отчего же так жестоко распоряжается время и с природной красотой, и влюбленными?» – Задаем мы себе риторический вопрос вновь и вновь, зная, что ответа нет…

Ночь тайну сохрани

Неумолимо угасал летний день. На западе догорал малиновый закат, яркая синева небосвода смешалась с лучами, скатившегося за горизонт, раскаленного солнечного диска, на востоке разливалась ультрамариновая акварель, сгущаясь и темнея, на ней стали видимыми первые, ярко мерцающие, звездочки.

«Завтра будет безветренно…. Значит, по-прежнему жарко», – предположила Лия, припомнив присказку азовских моряков, знающих толк вековым предсказаниям. Она неторопливо прошла по садовой дорожке мимо душистых кустов и цветочных клумб, вдыхая чистый вечерний воздух, насыщенный ароматом белоснежных лепестков лилий, и волнующего таинственного – ночной фиалки, пряным запахом душистых трав и свежестью листвы.

Стало ощутимо прохладнее. Изнуряющий зной южных широт утомил, и только волшебница ночь, благосклонно сжалившись над всем живым, укрыла землю своей черной воздушной вуалью. В округе всё словно замерло: умолкли птицы, спят в гнездышках; не слышен шелест листьев, ветер тоже устал озорничать. Безлюдно…. Все отдыхают, утомленные солнцем и будничными хлопотами. Лишь изредка по силуэтам кипарисов и тополей, растущих вдоль улиц, мелькнёт свет фар запоздалого авто, запляшут тени, прошуршат шины по асфальту, и снова тишь и благодать.

Лия придержала рукой канат садовой качели, покрытой гобеленовым покрывалом, чтобы остановить её непроизвольное движение. удобно пристроилась на сидении, прижавшись спиной к атласной подушке с кисточками из золоченой нити. Обхватила колени руками, прижавшись к ним подбородком. Задумалась, окунувших в мир иллюзий, отрешенно и мечтательно. Забылась, отдаваясь во власть приятных воспоминаний.

Широкая батистовая юбка яркой расцветки, словно легкий плед, полностью укрыла её ноги, ниспадая почти до земли, лишь плечи, покрытые бронзовым загаром, остались обнаженными. Широкие бретели топа, приобретая форму выреза на груди, не могли согреть её, но Лия ещё не ощутила прохлады. Разгоряченное за день тело, не успело охладиться, сохраняя накопленный жар от солнечных прикосновений.

Под влиянием надвигающейся ночи, Лия перестала существовать в реальности. Прикрыв глаза, она вновь видела его образ, который так легко «нарисовало» её воображение. «Вглядывалась» в знакомые до мелочей черты, любовалась контурами греческого носа, восточными глазами, цвета горького шоколада, красивой бородой, серебрящейся ранней проседью и обрамляющей мужественный овал лица. Вслушивалась в его слова, замирая от нежности.