Бродяга, Плутовка и Аристократ: Реквием - страница 3
С детства Лотти во всём брала пример со своей матери, хотела стать такой же даже во вопросах мировоззрения. Но внутренняя природа девушки отвергала эти духовные ценности. Возраст и опыт показали, какие ошибки может совершить её идеальная мама. Роза на своём пути накликала много бед, которые привели к печальным последействиям – «возмущению теистов», начавшегося три года назад. В результате неосмотрительных действий Розы пострадало много человек. После всего этого Лотти окончательно убедилась в негодности прошлых методов Рестеда, что как ни странно освободило её, развязало руки. Она стала свободной от влияния духа Розалии Бен Кильмани и стала самобытной Шарлоттой Аллаги. Теперь она глава партии Рестед – самой многочисленной неправительственной организацией, которая выступает от лица нескольких сотен тысяч человек и провозглашает их волю. Пусть сама Лотти отныне не теистка, но решила оставить их в название как дань уважения.
– Слушай, Эд, – заговорила она, жуя стейк. – Он вчера не появлялся? А то я смутно помню, что было после третьего бокала.
В тесном кругу общения, связанных с «возмущением», «он» стало нарицательным обозначением конкретного человека.
– К сожалению, нет. Давно вы в последний раз собирались втроём?
– Очень, – с грустью ответила, отложив приборы. – Сам же знаешь. Эх, в детстве всё было куда проще… яснее. Даже не понимаю, когда наши жизни пошли по одному месту. Это забавно осознавать, как всё изменилось. Я бывшая плакса и тихоня превратилась в лидера огромной организации с филиалами по всей стране. Гриша из скромного парнишки-заучки преобразился в самого влиятельного молодого аристократом, – тут она улыбнулась. – А он… он удивил нас всех. Хотя такое случалось постоянно.
– Лотти, – обратился он, увидев её печальное лицо. – Давай сменим тему. Как продвигаются дела в Рестеде? Что нового?
– Так я и рассказала всё противному аристократу, – ухмыльнувшись, выпалила она, отчего взгляд Эдмунда резко помрачнел. – Ладно тебе, не злись. Сейчас мы активно работаем над новыми поселениями. После процесса «анти-демократизации» Гриши, они потеряли статус бесклассовой зоны, и мы пытаемся это исправить. Правда приходится идти на уступки этому твердолобому дурню. В замен отмены классов он хочет сузить гражданские свободы у жителей поселений. «Для поддержания дисциплины следует создать альтернативные методы сдерживания человеческой природы», – процитировала. – Представляешь?! В общем, работы предстоит много… ещё нужно подать заявку на пересмотр закона о религиозных организациях, встретиться с архиепископом Авреелем и поговорить о претензиях на землю разрушенного собора Святого Благодетельного Григория. Ух… аж голова кругом, но я держусь.
– Это гораздо сложнее, чем быть главарём террористической группировки, не так ли? – съязвил Эдмунд.
– Ха ха. Что ещё скажешь, умник? Прежде чем я задушу тебя подушкой.
– Что сейчас почти половина второго, – спокойным тоном ответил.
– ЧЕГО?! Я же опаздываю, – она резко вскочила с места, оставив во рту кусок говядины. – У меня же открытие первой Церкви Теистов. Роза так долго этого ждала, ты бы знал. Я не могу это пропустить!
Она тут же собралась; поцеловала Эдмунда, который давно привык к импульсивному поведению подруги; и убежала.
Этим же утром только в поместье Кол Галланд происходила схожая картина. Григорий проснулся рано, пока Лотти спала, он уже успел сходить в отрезвляющий душ. Тёплые потоки воды быстро привели его в чувства. На ванну осел приятный пар, от которого аж зеркало запотело. В нём Гриша увидел отвратное лицо: щетинистое, с темными кругами вокруг глаз и сухими губами – осунувшееся и безжизненное лицо. Прискорбно, что оно принадлежало ему самому. Вместо завтрака он приложился к виски, как делал так на протяжении двух последних лет.