– Угощайтесь пирожками, – предложила женщина.
– А с чем? – сразу уточнила Регина, боясь, что снова ненароком съест какого–нибудь домашнего любимца.
– С грибами, – ответила хозяйка.
– Пирожки у Ягини – ум отъешь! – раскатистый голос Велеса наполнил комнату, – Кулинарная искусница!
Мужчина подошел к жене и поцеловал в затылок, затем взял заварочный чайник и поставил на стол. Ребята наблюдали за уютным бытом пары, стоя полукругом. Велес бросил на них озадаченный взгляд:
– Что же вы стоите, как школьники? Садитесь уже! В ногах правды нет.
Устроившись за дубовым столом, гости окончательно расслабились, наполняясь домашним теплом. Ягиня разлила чай по чашкам, Алиса с удовольствием вдохнула густой аромат:
– Как же вкусно пахнет!
– Это можжевельник, – рассказала хозяйка, – я люблю делать чайные сборы. Здесь еще малиновый и гранатовый лист и самая капелька цветов мяты.
– Наконец, у тебя, Ягиня, в гостях настоящие ценители, а не твой неотесанный муженек, – рассмеялся Велес.
При смехе его глаза вспыхивали игривыми искорками, а борода не могла скрыть ямочки на щеках. У славян образ Велеса сближался с культом медведя как «хозяина» животных. И этот видный мужчина, действительно, напоминал величественного лесного зверя. Одновременно грозный и очаровательный.
Покровительствовал, однако, этот Бог не только животному и природному миру, также под его властью находилась область знаний и мудрости, поэтому Велес, что предстал перед волколаками, не только располагал к себе добродушием, но и внушал уважение.
– Гостям мы всегда рады! – улыбнулась хозяйка, – В прошлой жизни часто они ко мне захаживали.
В подсознании Алисы вдруг сверкнул уголек узнавания, словно слова женщины что-то всколыхнули в ее памяти. Ей вдруг вспомнились детские сказки и посетила неожиданная догадка.
– У вас такое необычное имя, – осторожно сказала девушка.
– Сейчас да, его непривычно слышать, – согласилась Ягиня, – но вы привыкли к другой его форме.
– Яга? – спросила Алиса, и женщина кивнула.
– Что?! – поразился Чипсик, – В смысле Баба Яга?
– Та, что ела детей? – испугалась Регина.
Велес и Ягиня рассмеялись, даже Богдан не удержался от улыбки. Только ребята сидели шокированные, и их лица плохо скрывали смятение и взволнованность.
– Какого только бреда не выдумали, – отсмеявшись, сказала Ягиня, – это уж новые проповедники ужастики сочиняли, чтобы всех демонизировать.
– А как было на самом деле? Расскажите, нам очень интересно, – попросила Алиса.
– Я была обычной травницей. Отец мой, Прокофий, обладал даром целительства и меня кое-чему научил. Когда выросла, начала принимать в своем доме людей, от болезней лечила. Работу исполняла добросовестно. Мне нравилось помогать, иногда даже особых обрядов не требовалось, достаточно было поддержать словом человека или выслушать. Трудолюбие мое оценила Богиня судьбы Мокошь. Нитями она связывала каждого человека с его добрыми и злыми деяниями. В зависимости от того, сколько в плетении тьмы, а сколько света, Мокошь решала его судьбу. Она стояла на пороге между миром живых и миром мертвых, и мне предложила стать стражницей Нави. Я встречала души и провожала их в загробный мир.
Как завороженные, гости слушали повествование Ягини. Они привыкли к ее образу из сказок – злобной уродливый старухи и никогда не задумывались, что реальная подоплека могла так разительно отличаться.
– И детям я никакого зла не желала, – с толикой старой обиды добавила женщина, – когда еще знахаркой была, часто проводила ритуал «перепекания судьбы ребенка», если рождался хиленьким. Требовалось обмазать тело младенца тестом, уложить на лопату и трижды отправить в теплую печь, в которой, конечно же, нет огня. Врачевание раньше иным было, обрядовым, отражало народное мышление.
